Эрик Вюйар - Повестка дня

Наконец все оказались в маленькой гостиной. Вольф-Дитрих, личный секретарь Карла фон Сименса, на мгновение замешкался возле застекленной двери, глядя на тонкий слой инея на балконе. На миг Вольф-Дитрих забыл о суете, словно растворился в мягком облаке тумана. И пока остальные, потирая руки в перстнях из чистого золота, трепались, курили сигары «Монтекристо», обсуждали дорогие вещи, кротовий мех, жизнь с размахом, баранью ножку, нежную, пряную, Вольф-Дитрих мечтал у окна, созерцал голые ветви деревьев и реку Шпрее.

В нескольких шагах от секретаря Вильгельм фон Опель поднимал и опускал круглые очки, любуясь украшающими потолок фигурками. Фон Опель — персонаж, чьи предки, простые землевладельцы и прихожане церкви Браубаха, смотрят на нас из далекого прошлого, времен мантии, пучков березовых прутьев с секирой, хуторков, налогов; они становились судьями, бургомистрами, а потом однажды Адам, выбравшись из темной утробы матери и познав хитрости слесарного дела, спроектировал чудесную швейную машину, которая ознаменовала победу семьи в борьбе за хорошую жизнь. На самом деле Адам ничего не изобретал. Он нанялся к мелкому предпринимателю, понаблюдал за работой мастера, затем сделал важный вид и немного усовершенствовал некоторые модели. Он женился на Софи Шеллер, которой перепало значительное приданое, и назвал в честь супруги свою первую машину. Производство быстро росло. Всего за несколько лет швейная машина превратилась в предмет первой необходимости, символ времени и нравов. Ее настоящие изобретатели спохватились слишком поздно. Удостоверившись в успехе швейной машины, Адам Опель переключился на производство велосипедов. Однажды ночью через приоткрытую дверь он услышал странный голос, и сердце его похолодело. То был не голос изобретателя швейной машины, требующего роялти, не голос рабочего, что клянет низкую зарплату, то был глас Господень, и просил он отдать ему душу смертного. Адам повиновался.

Однако предприятия, в отличие от людей, не умирают. Их загадочная плоть неуязвима. Компания «Опель» продолжила продавать велосипеды, затем автомобили. К смерти своего основателя фирма насчитывала уже тысячу пятьсот рабочих. Их число постоянно росло. Предприятие — организм, чья кровь приливает исключительно к голове. Называется оно «юридическое лицо». Жизнь такого лица гораздо длиннее нашей. Двадцатого февраля, когда Вильгельм медитировал в маленькой гостиной дворца председателя рейхстага, компания «Опель» была уже почтенной пожилой дамой. Нынче «Опель» — империя в империи, и со швейными машинами Адама у нее мало общего. Хотя эта компания — очень богатая дама, она так стара, что ее больше почти не замечают, она стала частью пейзажа. Она старше многих государств, старше Ливана, Германии, старше многих государств Африки, старше Бутана, где древние боги выглядывают из-за облаков.

Мы могли бы по очереди приблизиться к каждому из двадцати четырех господ, которые входят во дворец, легонько коснуться их воротничков, галстуков, пощекотать их жесткие усы, просунуть руку под пальто, нащупать полосатый пиджак, посмотреть в грустные глаза, где на радужке, словно среди желтых, испускающих терпкий аромат цветов арники, найти ту самую маленькую дверцу, дернуть за веревочку, окунуться в эпоху пышных свадеб, сомнительных денежных манипуляций, маневров — в монотонный рассказ о подвигах двадцати четырех.

Сегодня, 20 февраля, Вильгельм фон Опель, сын Адама, окончательно очистил ногти от отработанной смазки, прибрал подальше велосипед, забыл о швейной машине и носит приставку «фон», к которой сводится его семейная сага. С высоты своих шестидесяти двух лет он покашливал, глядя на часы. Поджав губы, смотрел на собравшихся. Ялмар Шахт на славу потрудился — скоро Опеля назначат директором Рейхсбанка и министром экономики. Вокруг стола сидели Густав Крупп, Альберт Феглер, Гюнтер Квандт, Фридрих Флик, Эрнст Тенгельманн, Фриц Спрингорум, Август Ростерг, Эрнст Бранди, Карл Бюрен, Гюнтер Хейбель, Георг фон Шницлер, Гуго Стиннес-младший, Эдуард Шульте, Людвиг фон Винтерфельд, Вольф-Дитрих фон Вицлебен, Вольфганг Ройтер, Август Дин, Эрих Фиклер, Ханс фон Левенштейн из Левенштейна, Людвиг Грауэрт, Курт Шмитт, Август фон Финк и доктор Штайн. Мы в нирване финансов и промышленности. Все тихие, спокойные, уставшие от ожидания — уже почти двадцать минут ничего не происходило, дым от сигар разъедал глаза.

Молчаливые тени останавливаются перед зеркалом, сосредоточенно подтягивают узел галстука, затем удобно располагаются в маленькой гостиной. В какой-то из своих четырех книг об архитектуре Палладио [2] Андреа Палладио (1508–1580) — великий итальянский архитектор позднего Возрождения и маньеризма. определяет гостиную как комнату для ведения переговоров, сцену, на которой играют водевиль нашей жизни. На знаменитой вилле Годи-Малинверни, если пройти зал Олимпа, где боги веселятся среди декоративных руин, зал Венеры, где ребенок и паж убегают через нарисованную дверь, вы окажетесь в центральной гостиной, где над дверью в рамочке внимание привлекают последние слова молитвы: «Но избавь нас от лукавого». Однако во дворце председателя государственного собрания, где расположились мы, никто бы не нашел подобной надписи — избавление от зла не на повестке дня.