Тамара Лисицкая - Идиотки

Лена не спала всю ночь. Подумать только! Ирка выходит замуж… Вспомнила свои подростковые ощущения от свадьбы Сергея, привкус нереальности. Но ведь сейчас то же самое! И Ромка свой парень, и Ирка никак не меняется, но вместе с тем происходит то, что невозможно понять и объяснить! Два человека приклеиваются, пристегиваются друг к другу на всю жизнь! Вместе есть, спать, делить санузел и деньги! А вдруг через год надоест, что тогда? А вдруг, вторая часть тебя, твоя половина окажется испорченной, плохой — и все рухнет! Так странно…

Ближе к утру Лена уморила себя мыслями настолько, что уснула в кресле. А проснулась от тихого журчания голоса за стеной.

— Не надо! — строго, но страстно шептала Маргарита Петровна. — Не приезжай! Я все равно тебе не открою!.. Костя! Прости и пойми меня!.. Костя, послушай! Меня бросили один раз, потом в другой раз меня разочаровали, я не хочу третьего!.. Я благодарна тебе за помощь, правда! Но… Зачем ты мучаешь и себя, и меня? Я и без того разваливаюсь на куски!

Лена вздохнула, на секунду с ужасом представив себя на месте мамы. Седая, больная женщина, целыми днями читающая унылые романы и научно-методические пособия. Есть один-единственный мужчина, неплохой, даже чудесный, но пьющий, и поэтому вроде как ненадежный… И что сделать? Раскрыть ему объятия? А ведь наверняка очень хочется их раскрыть! Впустить его в дом и в жизнь, а потом снова ночами тихо плакать, ожидая возвращения в облаке винно-водочных ароматов? Фишка в том, что больше Костик ни разу не подводил, только выручал. В больнице ночевал на каталке рядом с маминой палатой, продукты таскал, с врачами вел умные, задушевные беседы… Не говоря уже о ежемесячной помощи, «алиментов на ребенка», на Лену, которая давно уже не ребенок и, тем более, не ребенок Кости. И Лена понимала, что на месте мамы давно сняла бы все засовы и распахнула дверь, но мама не такая. Она устроена иначе. Она будет страдать и дальше, так вот устроена ее душа.

Помаявшись, полежав еще час с закрытыми глазами, Лена махнула рукой на сон и заменила его утренней пробежкой. Потом долго плескалась в ванной, массируя мышцы живота толстой струей душа, делала гимнастику для глаз, по ходу сочинила новую маску из утопленного еще вчера вечером «Геркулеса»…

Потом долго думала, что надеть. За последний месяц у нее появилось несколько милых и абсолютно безумных нарядов, и пришла пора один из них презентовать.

— Лена, тебя Лера Борисовна!

— Лера Борисовна?

Ну, наконец-то! Долгие месяцы изнурительных подготовок, тренировок и попыток писать сценарии. Вот сейчас Лера Борисовна скажет — да или нет. Есть для Лены место на новом телеканале или нет. Пусть бы хоть что-нибудь сказала, чтобы можно было успокоиться и продолжить жить в каком-то другом темпе, хотя… Вряд ли что-то изменится.

Маргарита Петровна протянула трубку, не ушла, смотрела, как дочь разговаривает по телефону. Понимала, что сейчас прозвучит что-то, после чего придется либо утешать дитя, либо вместе с ним скакать по дивану.

— Да, Лера Борисовна, здравствуйте!.. Нормально, а как у вас?.. Отлично… Да, помню… Что? Завтра?.. Д-дда, я кое-что придумала… Хорошо, конечно…

Маргарита Петровна нервно гладила Мурку и улыбалась, просто никак не могла сдержать улыбку, хоть прекрасно знала, что дочка не любит всякие такие сантименты.

— Ну, что? Приглашают на телевидение?

Лена не ответила сразу. Стояла, думала, а потом как заорет:

— Да! Меня приглашают на телевидение!!!

Это было такое счастье!

Все утро Наташа собирала сестер. Капитолина Михайловна дежурила в больнице у маленькой Сусанны, так что девицы были предоставлены сами себе, но это их, конечно, нисколько не смущало. И вообще никак не влияло на их жизненную позицию.

Анжелке на днях купили новые розовые брюки «бананы», плюс она одолжила у кого-то из подружек розовую маечку с Мадонной на фасаде. Словом, красота получилась неземная. Десятилетней Элеоноре досталось розовое платье, в котором когда-то давно Наташа выступала в хоре и засветилась на телевидении. Платье с тех пор ни разу не надевали, оно лежало в нафталине и даже как-то сохранилось, хоть и порядком поблекло. А пятилетнюю Виолетту нарядили в навороченный джинсовый комбез, подаренный Наташке одним прытким поклонником. Поклонник как-то просек, что его любимая стриптизерша время от времени приходит на работу с маленькой девочкой, сочинил себе трогательную романтическую историю несчастной любви и дитяти-сиротинушки, скупил весь шоколад, завалил им Виолетту. А на следующий день пошел в «Березку» и приобрел там это джинсовое чудо. Все, как надо: нашлепочки, заграничные надписи на этикетках. Подарок Наташа приняла, но поклоннику отказала, и он потихоньку исчез.