Анна Смерчек - Ночной сторож для Набокова

— Так ты стихи любишь?

— Да. А ты? Хочешь, я угадаю? Конечно, как все мальчики, ты здесь ради «Робинзона Крузо»?

Серьёзно? Что за детский сад? Мы «Робинзона Крузо» читали, кажется, в начальной школе, на внеклассном чтении. Нет, не спорю, сама история неплохая, но книгу я не осилил. Потом посмотрел фильм с Томом Хэнксом. Он там типа современного Робинзона, один на острове и всё такое. Так что я, конечно, представляю себе, что это за книга, но чтоб прямо сесть и читать «Робинзона» в свои шестнадцать… Видимо, на лице у меня всё это отразилось, потому что Машенька сказала:

— Не угадала? Странно, у нас всем мальчикам очень нравится… Ну что же тогда? Дай подумать. Жюль Верн?

— В точку! Ты не поверишь, но последний раз, когда я пришел в библиотеку за книгой, это был именно Жюль Верн, — сказал я, и это была абсолютная правда. Что же это у неё за странные друзья, которые готовы ночью влезть в районную библиотеку ради «Робинзона Крузо»?

— Поняааатно, — протянула она, встала и снова пошла к книжному стеллажу, — Я всё-таки хотела найти то стихотворение, а ты займись уже чем-нибудь наконец. Только знаешь что, сдвинь, пожалуйста, немного этот диванчик, чтобы мне больше света было.

«Займись чем-нибудь наконец»?! Я знал её буквально пару минут, но как же она меня бесила! Невыносимая девчонка! Самое глупое, что я сделал всё, как она просила: сдвинул диван под контрольную лампу, отошел к другому стеллажу и сделал вид, что выбираю себе книгу. Правда, бдительности я не терял: выбрал такую позицию, с которой мне хорошо было видно Машеньку. Эта глупая девчонка не собьёт меня с толку, я прекрасно помнил, что должен узнать, как она смогла забраться в зал. И никаких симпатий! Я не поведусь как Киану Ривз с теми сёрферами, никакого сочувствия к обаятельным преступникам!

Машенька тем временем азартно искала нужное ей стихотворение. Вытаскивала с полки книгу, листала, прочитывала немного и клала книгу туда, куда дотягивалась: на диван или просто на пол. Скоро вокруг образовалась уже целая гора небрежно брошенных книг, и я посчитал нужным сказать:

— Слушай, я не буду за тобой тут убирать. Ты так ничего не найдёшь.

— Да? — она, кажется, разозлилась или, может, расстроилась, потому что не могла найти то, что искала, — А ты что там ищешь? Майн Рида, или, может, Конан Дойля?

— Может быть, — ответил я неопределённо.

— Конечно! Только на этом стеллаже книги для садоводов-любителей! — сказала она ехидно, засмеялась и плюхнулась на диван. Я посмотрел — да, точно, «Золотые правила садовода», «Энциклопедия садовых цветов»…

— Ой! — вскрикнула вдруг Машенька, — ой, как больно!

— Что случилось?

— Я порезалась! Порезала руку книжным листом! Ой, как больно! У тебя что, никогда так не было? Ну что ты стоишь? Ну придумай же что-нибудь! Принеси мне хотя бы воды!

Я слегка засуетился. Машенька пищала, как раненная мышь, и хотя я понимал, что это пустяковый порез, но всё-таки — чтобы просто её успокоить — побежал в подсобку, налил в чашку воды и бегом вернулся в зал.

На подлокотнике криво сдвинутого дивана красовался комочек леденцов, повсюду лежали раскрытые книги. А Машеньки не было. Я обошел весь зал — окна закрыты, тишина. Поднялся на второй этаж. Проверил все двери. Никаких следов невыносимой девчонки. Пришлось вернуться, поставить диван на место, выкинуть липкие леденцы, собрать и поставить книги на полки. Попадись она мне ещё! По крайней мере, теперь я разгадал половину загадки. Я знал, кто залезает сюда ночью, и о каких беспорядках говорили библиотекарши. В следующий раз я уж точно не поведусь на её спектакли и прослежу, как она лазает сюда. А может, сразу вызову полицию!

Из-за этого происшествия я почти не спал ночью, так что днём все-таки вырубился на несколько часов. Подскочил в шесть вечера, испугался, что опаздываю и побежал в библиотеку. Пришел даже раньше, чем обычно. В зале на первом этаже ругались.

— А я вам говорю, что это не читатели! Я прекрасно знаю, что поэзию почти никто не берёт. Посмотрите статистику, наконец, если хотите спорить со мной! — грозно звучала Алина Алексеевна, — Эти стеллажи — это ваша ответственность! Вы что, не можете расставить книги по алфавиту?

На глазах второй библиотекарши, Валентины, отчество которой в голове у меня никак не задерживалось, уже были слёзы. Обе стояли перед стеллажом поэзии, где совсем недавно я видел Машеньку. Что делать? Рассказать им?

— Что случилось? — спросил я на всякий случай.