Ночной Сторож: Ошибочный диагноз

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Лекарь. Он был очень хороший лекарь, можно сказать, профессионал высокого класса, поэтому всех своих пациентов давно вылечил, лечить ему стало некого, и начал он думать и гадать, где взять новых страждущих и недужных, а то за отсутствием практики и квалификацию недолго потерять. Узнал он, что в сказочном лесу великое множество всяких лесных жителей, а здорового среди них ни одного и нету. Обрадовался Лекарь такому известию. Да и кто бы на его месте не обрадовался? Не всякому лекарю выпадает в жизни такой счастливый случай — исследовать недуги, не известные науке, помочь страждущим, а заодно и свою высокую квалификацию повысить до совсем уж недостижимых высот.

Собрал Лекарь свою походную аптечку, уложил в чемодан толкователи снов — по Фрейду, по Адлеру и по девице Ленорман, — и отправился в сказочный лес, предвкушая богатую практику. Прибыл Лекарь в лес, огляделся — и аж дух у него захватило: все больные, абсолютно все, на кого ни глянь. Прямо скажем, непаханое поле для клинической практики и необозримые перспективы в рассуждении диссертации. Не откладывая дела в долгий ящик, принялся Лекарь лечить лесной народ. А лесной народ сопротивляется. Кричит лесной народ грубые слова и почему-то советует Лекарю идти лесом. Лекарь не обиделся, он же был профессионал высокого класса, поэтому знал, что народ не просто так кричит, а потому, что болеет. А больных надо лечить, невзирая на их вопиющую уверенность в собственном здоровье и абсолютную неготовность к исцелению. Такое наплевательское отношение народа к жизненно важным вопросам очень огорчало Лекаря. В его родном царстве-государстве такого не было. В его родном царстве-государстве если кто-то хотя бы просто подумает, что может заболеть, — так сразу же и бежит к Лекарю: помоги, Лекарь, объясни на доступном уровне, почему я такую страшную думу подумал, не отразится ли это на моем драгоценном здоровье пагубным образом? Лекарь тут же постукает пациента молоточком по коленкам, посветит фонариком в глаза, уложит на кушетку, да и спросит как бы между прочим:

— А не роняли ли вас в детстве мама с шестнадцатого этажа прямо на разносчика пиццы?

Или, например:

— А не видели ли вы во сне сырую рыбу с цыплячьими ногами?

Или вот еще:

— А не сообщали ли вам внезапно, что ваш счет в банке заблокирован?

И ведь всегда — в самую точку! Вот какая высокая квалификация была у Лекаря.

— Да, — бывало, отвечает потрясенный пациент. — Да, и мама в детстве наверняка роняла, и рыбу во сне видел, да, с ногами, да, и с крыльями тоже, и банк вконец оборзел. Вы, господин Лекарь, просто ясновидящий какой-то!

— Ну, что вы! — скромно говорит Лекарь. — Я просто профессионал высокого класса. Вот и послушайте профессионала: при наличии таких проблем зачем вам еще и болеть? Даже и думать не смейте ни о каких болезнях!

И таким тоном он это скажет, что пациент и вправду ни о каких болезнях думать не смеет. Действительно, мало у него других проблем, что ли?

Или, допустим, не подарил муж жене ко дню рождения колечко с бриллиантиком. Жена, естественно, тут же задумывается: а не впасть ли по этому поводу в глубокую депрессию? И идет за советом к Лекарю.

— Нет, леди, — говорит Лекарь. — В глубокую впадать не советую. Бриллианты уже вышли из моды, так что ваш муж правильно поступил, подарив вам колечко с изумрудом. Вот если он не подарит для комплекта и серьги с изумрудами, — тогда да, тогда приходите ко мне на прием немедленно. И мужа приводите — вдруг в детстве мама роняла его прямо на разносчика пиццы.

Леди благодарит Лекаря, выписывает чек и идет рассказывать мужу о чудесном исцелении и о необходимости дарения серег с изумрудами для комплекта и для профилактики.

Одним словом, Лекарь привык к серьезному и уважительному отношению пациентов в своем цивилизованном царстве-государстве. Не удивительно, что дикие нравы жителей леса повергали его в глубокое уныние. Но, тем не менее, руки он не опускал и не давал глубокому унынию поколебать свои высокопрофессиональные принципы. Каждый раз, встречая какого-нибудь жителя леса, он тут же спрашивал его о маме и разносчике пиццы, о рыбе с цыплячьими ногами, о поведении банка или хотя бы о бриллиантах с изумрудами. Большинство опрашиваемых просто не отвечали на его высокопрофессиональные вопросы. Просто не отвечали — и все! Что, разумеется, свидетельствовало о подавленных детских комплексах, старческом маразме, глубокой депрессии или, в крайнем случае, о мелких неврозах.