Питер Уэйр - Безумие Дэниела ОХолигена

— Получены результаты анализов, — оповестила она, подражая телесериалу «Сестра Холли» на Пятом канале. Бухгалтер, доставленный в больницу на прошлой неделе, был пригвожден к подушке взглядом сестры Холли, гремучей смесью предвкушения и злонамеренности.

— Рак, — отрывисто проинформировала она. — Две недели в лучшем случае.

Столь жестокий прогноз никак не помог предохранителям бухгалтера. На его глазах навернулись слезы, и он натянул на голову простыню.

— Винни, иди сюда, любовь моя. Ты ведь что-то принесла дяде Дэниелу?

Уинсом протанцевала к кровати Дэниела. На этот раз сестра Холли сладко улыбалась.

— Скоро поправишься. Не так уж ты и болен.

— Конечно, — согласился Дэниел.

Уинсом достала из сумочки открытку. Дэниел взглянул. Она нарисовала цветок и пчелу и подписала: «Па-правляйся скарей». По периметру рисунок обрамляли имена шести его студентов.

Дэниел закусил губу, а немного спустя сказал дрогнувшим голосом:

— Очень мило. Какая прелестная штука, — и поставил открытку на тумбочку.

— Манганиз вчера приходил к нам в класс, — сказала Алисон, — и показал заявление, которое ты подписал.

— Это все неправда.

— Я знаю, — она протянула руку, и он взял ее. — Я поговорила об этом на работе, но вряд ли что можно сделать. Тебе придется доказать, что ты подписал под давлением.

— Не нужно ничего делать.

— А как же День открытых дверей?

— Вряд ли я успею отсюда выйти. Да и какой в нем смысл, если курс закрыли?

Ларио оставил их наедине и повел Уинсом извиниться перед бухгалтером.

Алисон чувствовала, что часть ее жизни, которую она оставила спокойно разрушаться, теперь была приговорена какими-то высшими силами. Они явились, чтобы уничтожить ее и убрать остатки. Рука Дэниела похолодела, Алисон убрала свою и оглядела палату.

— Здесь все в порядке? — Почему же ее знобит?

— Лучше не бывает.

— Что ты собираешься делать, когда выйдешь?

— Думаю двинуться на юг. Там в некоторых городках все еще преподают староанглийский. Может, найду работу репетитора. Или школьного учителя.

Алисон попыталась улыбнуться:

— Ты всегда говорил жуткие вещи про школьных учителей и их учеников.

— Возможно, ошибался.

— Однажды ты сказал, что все школы следует разбомбить с самолетов. Во время ланча.

— Я шутил.

— Наверное.

Что же с ним теперь происходит? Кается? Размышляет? Быть может, просто устал? Она, конечно же, не ожидала, что Дэниел разразится остроумной эскападой или пройдется по палате колесом, но все-таки надеялась, что он будет… ну… Дэниелом: в неистовстве от превратностей; проклиная психиатрию; высмеивая мнения других пациентов; помогло бы и элементарное отвращение к больничной еде. Ничего подобного.

— Ты, наверное, устал. Может, нам лучше уйти?

— Как хотите.

«Я хочу», — подумала Алисон. Копья сломаны, битва окончена. И все-таки, в последний раз заглянув в опухшие зеленые глаза, неподвижно уставившиеся в пустоту, ей показалось, что она уловила в них воспоминание о каком-то движении. Где-то, в бесконечном удалении сознания, поверхность на мгновение раскололась чем-то, чего она не могла видеть, и нечто волшебное достигло ее отголоском эха. Потом рябь разгладилась.

На другом конце палаты Ларио и Уинсом разговаривали с бухгалтером. Алисон взглянула туда, где пребывала теперь ее жизнь. Взгляд Дэниела последовал за ней.

— Она — отличный ребенок. Следи за ней.

— Что за сантименты, Джиндж! Просто отдыхай.

Алисон встала. Теперь было ясно, что с Дэниелом все кончено.

— Мы навестим тебя завтра.

— Я буду ждать.

В это время Ларио рассказывал всей палате анекдот, который слышал, когда провел ночь в КПЗ. Анекдот был довольно неприличный, и «перегоревшие предохранители» ловили каждое его слово.

Что она теперь будет делать? Жизнь продолжается, ее тоже, но должны же быть какие-то правильные проводы для Дэниела О'Холигена, — своего рода веха, которая обозначит то место, где он находился. «Распятие»! Что же еще? Что может быть лучше для прощания с Дэниелом, чем постановка «Распятия», смелая, триумфальная, на Дне открытых дверей в «Золотом Западе»?

Ларио заканчивал анекдот: «…а она и говорит: „Если бы я знала, что этот подлец собирается съесть мой обед, я бы не принесла вазелин!“».

«Перегоревшие предохранители» покатились со смеху и запрыгали на койках, едва не падая на пол. «Я бы не принесла вазелин!» — верещал бухгалтер и конвульсивно хохотал. Ларио умел рассказывать анекдоты.