— Да, она убирает второй этаж.
У Зыкова отлегло от сердца, но радоваться было ещё рано.
— Мы хотели бы её видеть.
— Пойдёмте, я вас провожу, — заведующая успокоилась, видимо решив, что от этих посетителей опасность ни ей, ни вверенному ей заведению исходить не может.
Когда поднялись на второй этаж, она позвала:
— Корнеева тут к тебе пришли, — и тут же обратилась к Зыкову, — Только вы не надолго, ей надо успеть сделать влажную уборку пока дети обедают, — при этом она и не собиралась оставлять посетителей наедине с уборщицей.
Как ни невзрачно выглядела Наташа в кабинете Зыкова, но здесь, без кофточки и юбки, в старом трико, в косынке повязанной по-деревенски, с грязной тряпкой в руках… Зыков с трудом узнал её, хоть и видел всего пару часов назад. Теперь он уже замечал то, на что не обращал внимания в кабинете, ибо смотрел взглядом не постороннего человека. Измученный вид с трудом разогнувшейся девушки вызвал у Зыкова беспокойство: «Ей же нельзя сейчас так работать, ведь это вредно для НЕГО».
— Как вам не стыдно?! … Вы за это понесёте ответственность!! — Зыков орал на опешившую от неожиданности заведующую так, как никогда не орал на своих подчинённых. — Беременная женщина у вас тут пол моет, тяжести таскает … я так этого не оставлю!
Ярость, с которой Зыков накинулся на заведующую, заставила буквально остолбенеть и Алексея и Наташу. А заведующая, оказавшись в роли распекаемой начальством мелкой чиновницы, стала привычно оправдываться, совсем забыв, кем она в этих стенах является:
— Как… как беременная… я ничего не знала… она у нас недавно работает…
— Наташа, бросьте эту тряпку, пойдёмте отсюда! Вы больше здесь работать не будете! — Зыков говорил властно, но в глубине души очень боялся, что девушка, помня обиду, его не послушается и, что называется, пошлёт куда подальше. Но она сразу подчинилась эмоциональному приказу, оставила тряпку и робко попросила:
— Я только переоденусь.
— Да конечно. Мы внизу ждём, у машины, — Зыков, обдав напоследок негодующим взглядом совсем растерявшуюся заведующую, пошёл вниз, за ним оглядываясь, будто боясь преследования шёл Алексей.
Наташа вышла отягощённая чемоданом и туго набитой сумкой. Зыков, увидев как она тростинкой сгибается под тяжестью и, беспокоясь о НЁМ, поспешил навстречу:
— Давайте вещи, я вам помогу.
— Да нет что вы, мне не тяжело, — засмущалась польщённая Наташа.
— Давайте, давайте, вам сейчас нельзя таскать тяжести… Наташа, подождите, мне надо вам кое-что сказать, — Зыков решил воспользоваться моментом, пока они стояли во дворе детсада и их не могли услышать ни Алексей, ни Кузькин, находящиеся в машине. — Я должен перед вами извиниться за то, что случилось сегодня… Я был совсем не готов к этому… В общем, простите пожалуйста, что я не поверил вам… и за деньги эти…
Наташа слушала, потупив взор. Она всё ещё не могла поверить в реальность происходящего, но ответить попыталась дипломатично:
— Вам не за что извиняться Николай Семёнович. Я сама во многом виновата, что не сумела вам … я … я… — договорить она не смогла из-за нахлынувших вдруг слёз.
— Ладно, всё, слава богу, позади, — пришёл ей на помощь Зыков, — вы правильно поступили, только надо бы ещё раньше прийти. Вам же нельзя сейчас так работать, ему же это вредно.
Наташа, справившись с чувствами, бросила быстрый вопросительный взгляд на Зыкова. В нём уже читалось не столько робости, сколько желания узнать истинную причину столь кардинального изменения его отношения к ней. Но одно она уже своим женским чутьём распознала безошибочно — отец Алексея хочет этого ребёнка. Однако скоротечность произошедшего немного пугала, что и вызвало следующий вопрос, который Наташа задала, оказавшись на заднем сиденье «форда» рядом с угрюмым Алексеем:
— А куда мы сейчас едем?
— К нам в загородный дом, — с готовностью отвечал Зыков. — Это по Минскому шоссе, недалеко от окружной. Хорошее место. Дом двухэтажный, кирпичный, в охраняемом дачном посёлке. Там всё есть, телефон, удобства. Места много, любую комнату, какая понравится, себе выберешь, — впервые хоть и не напрямую Зыков назвал Наташу на ты. — Назавтра надо будет вызвать врача, провести детальное обследование, — Зыков просто не мог сейчас не говорить о том, что его больше всего беспокоило.
Наташа в ответ промолчала, но вскоре не преминула выразить и свои интересы:
— Меня же теперь из сада уволят… А как же с учёбой, я ведь на вечернем …
Читать дальше