Виктор Дьяков - Метаморфоза

Зыков проснулся с головной болью. Она не отпускала его уже несколько недель, растекаясь от затылка, медленно заволакивая виски и лоб. Он начал с ней свыкаться: боль существовала как бы параллельно его сознанию, совсем не мешая думать. Только вот думы всё больше рождались тягостные, обращённые в прошлое — обычное самокопание нездорового человека, разменявшего шестой десяток лет.

Заглянув в комнату сына, Зыков убедился, что Алексей так и не приходил ночевать. К этому он тоже уже привык и потому излишнего волнения не испытал, если не считать, что голова отреагировала едва ощутимым выбросом ноющей лавы в направлении правого виска.

Звонок телефона застал его в ванной. Наскоро вытершись, он взял трубку и услышал нарочито подобострастный голос Кузькина:

— Доброе утро Николай Семёнович, как спали, как самочувствие?

Холодная вода не принесла облегчения, и Зыков не смог изобразить бодрость:

— Да так, неважно.

— Что такое, заболели!? — в голосе компаньона проскользнула подспудная радость.

— Да есть немножко, — уклончиво ответил Зыков.

— Ну, так мне за вами заезжать? — теперь в голосе Кузькина чувствовалось и беспокойство.

«Боится сучёнок, что самому с работягами объясняться придётся», — без злости, равнодушно подумал Зыков, а в трубку сказал:

— Заезжай конечно, как вчера решили так и будет. Меня на завод подбросишь, а сам в банк.

— Ну, тогда лады, через двадцать минут я у вас, — ответил Кузькин, тоном подтверждая догадку шефа.

Кузькин опаздывал. Зыков в плаще, зябко ежась от порывов пронизывающего осеннего ветра, прохаживался возле своего подъезда, в надежде проветриться и взбодриться. Под ногами хлюпала грязная жижа, а в воздухе ощущался кисловатый привкус очередной порции отравы, втихаря выброшенной под утро в атмосферу на каком-то из близлежащих предприятий. Зыков взглянул на свой «Роллекс», пожалуй, единственной вещи, по которой в данный момент его можно было причислить к категории «новых русских». Кроме времени часы выдали информацию, что сегодня 29 сентября 1998 года, вторник. Всё способствовало безрадостному умозаключению: «вот и ещё одна осень… осень жизни».

Звук клаксона прервал размышления. «Форд» Кузькина выруливал по полоске асфальта незанятой «ракушками» и, стоящими прямо под открытым небом легковушками отечественного производства. Кузькин не только сигнализировал шефу о прибытии, но и привлекал внимание жителей окрестных пятиэтажек-хрущёвок, владельцев этих презренных «москвичей» и «жигулей» — смотрите, завидуйте … О своём «форде» Кузькин заботился, как о любимом дитя, чтобы не дай бог, никто не заподозрил, что его иномарка далеко не первой свежести, и приобретена с рук всего за пять тысяч долларов. То есть, чтобы никто не догадался, что он не такой уж «крутой» бизнесмен.

Зыков с иронией относился к тридцатичетырехлетнему заместителю, он давно уже «просчитал» этого навязанного ему в компаньоны мелкого жулика, который без посторонней помощи не пошёл бы дальше завсклада. Отлично осознавал Зыков и то, что свое настоящее, а не нынешнее, в большей степени бутафорское, обогащение Кузькин связывает с занятием его директорского кресла. «А ведь у него не так уж мало шансов», — эта мысль в последнее время нередко посещала Зыкова, реально оценивавшего состояние своего здоровья, подорванного ещё в «местах не столь отдалённых», катастрофически уменьшившуюся работоспособность, периодические «выключения»… Зыков, по натуре сугубо семейный человек, фактически не имел семьи: жена давно умерла, а сын только портил отцу кровь. Ох, как надеялся Кузькин на все эти «положительные» факторы, хоть и понимал, что пятьдесят два это ещё не возраст для потенциального покойника, но так ему хотелось поскорее сменить потрёпанный «форд» на новый «мерс».

В машине Кузькин не смог отказать себе в удовольствии ещё раз поинтересоваться самочувствием шефа, но тот в ответ лишь неопределённо махнул рукой. На Шоссе Энтузиастов несмотря на ранний час настоящее половодье транспорта. Чад от выхлопных труб повис едва видимым на фоне пасмурного утра серовато-прозрачным смогом. Трепетно относящийся к своему здоровью Кузькин, демонстративно поморщился и поднял стекло со своей стороны, как бы предлагая то же проделать и шефу. Но Зыков, будто ничего не видел и не ощущал. Даже когда свернули с грохочущей магистрали на относительно спокойную улицу и остановились у завода, он продолжал сидеть с отсутствующим видом.