Ван Мэн - Современная китайская проза

— А колечко, браслет и кофточку, которые я тебе купил, я всегда ношу с собой…

— Правда? Дай поглядеть… Ах, как хороши!

— Носи их!

— Нет, оставь у себя.

— Гайгай…

…

Невидимые цикады поняли, что лунный свет не причинит им вреда, и вскоре застрекотали вновь еще громче прежнего. Безбрежное небо строгое, чистое, прекрасное, временами с него бесшумно падала звезда, оставляя яркий след. Одинокая, потерявшая покой крупная птица кружила над рекой. Невольно захотелось вобрать в себя могучую силу небесного простора, серебристого лунного сияния, стрекота цикад и полета ночной птицы. Воспрянувшая душа и мысли устремляются вслед за той большой птицей и улетают в недосягаемое будущее…

Я не знал, сплю ли я, грежу ли, наяву ли случилось все то, что я тогда увидел, услышал и почувствовал. Я широко раскрыл глаза и увидел на горизонте бледную полоску света. Берега были по-прежнему погружены во мрак, но вода в реке уже несла на себе блики далекой зари. Мои волосы повлажнели от росы, стало прохладно, и я невольно поежился, сложив руки на груди.

Пань Лаоу громко зевнул, изогнулся, потягиваясь, как змея.

Чжао Лян проснулся, потер глаза и сокрушенно сказал:

— Лаоу, ты всю ночь глаз не сомкнул, что ж не разбудил меня?

— Не шуми, не шуми. — Пань Лаоу приложил палец к губам и посмотрел в сторону кабинки. — Дай им побыть вместе подольше.

Но в этот момент Ши Гу и Гайгай вышли из кабинки и молча стали рядом.

— Дядя Пань, я сойду на берег, — произнесла через некоторое время Гайгай.

— Хорошо, я тут затабаню.

— Благодарю вас… — Гайгай вдруг чинно поклонилась нам. Она хотела еще что-то сказать, но не смогла.

— Виноваты мы, — смиренно ответил Пань Лаоу, — спичек нет, лампы и той нет, не можем вам даже чаю горячего предложить!

— Мы всегда будем помнить вашу…

Плот причалил к берегу, Гайгай выпрыгнула, обернулась, долго смотрела на нас и затем попрощалась взглядом с Ши Гу. Она была спокойна, к ней вернулось самообладание. Девушка выразила в своем прощальном взгляде всю любовь, твердость и веру.

Потом она решительно повернулась и зашагала прочь. Шла не оборачиваясь, и было видно, как ее красная кофточка замелькала вверху на берегу. Гайгай постояла на возвышении немного, потом нырнула вниз и пропала.

— Гайгай, — позвал Ши Гу, словно очнувшись от сна.

Целое утро мы не могли сварить еду из-за того, что у нас не было спичек, пришлось всем сидеть с пустым брюхом. Пань Лаоу не мог закурить свою трубку, и потому ему было не по себе, все утро он сидел на краю плота и плевал в воду. В конце концов он не смог удержаться, чтобы не припомнить Ши Гу, что это по его вине пропали целых два коробка спичек. В другое время Ши Гу сразу бы взорвался, но сейчас он был смирный, словно ребенок, который сознает, что набедокурил. На лице Ши Гу появилась лишь застенчивая, примирительная улыбка. Только сейчас я сообразил: когда встречаются влюбленные, тепло их любви за одну ночь может сделать их другими людьми. В Ши Гу не осталось и следа его прежней злобы. Честно говоря, я поначалу побаивался его, но сейчас я понял, что он мягкий и добрый.

На берегу виднелась большая куча золы, над которой вился белый дымок, стоявший неподвижным столбиком в безветренном воздухе. Ши Гу обрадованно сказал:

— Дядя Пань, вот и огонь вам закурить. — Он быстро скинул одежду и бросился в воду.

— Ты куда? — крикнул Чжао Лян.

— Принесу огонь! — Ши Гу указал на дымившуюся кучу.

— Ха, а я и не додумался! — Пань Лаоу засмеялся, набил табаком трубку и стал ждать.

Ши Гу зажег на берегу пучок соломы, плывя к нам, пронес его над водой и вскарабкался на плот. Пань Лаоу, приняв от него огонь, тут же растопил очаг. Он, довольный, крякнул и дружески похлопал Ши Гу по плечу.

— Ты, может, жизнь мне спас.

Чжао Лян раздул огонь и взялся готовить еду. Пань Лаоу взялся помогать и приготовить все самое лучшее из общих запасов. Ши Гу тут же одобрил идею, и я, естественно, согласился. Чжао Лян немного помялся, но, не желая омрачать общее веселье, тоже предложил к общему столу два утиных яйца.

Когда еда сварилась, все сели кружком, Пань Лаоу налил каждому вина и, подняв чашку, сказал:

— Ну, давайте за то, чтобы уважаемый Сюй жив остался, а Гайгай и Ши Гу соединились, пожелаем им попутного течения, попутного ветра… поехали!