Ван Мэн - Современная китайская проза

Лу подошел к зданию без окон, открыл дверь. Внутри стояла мертвая тишина.

— Гао Синь!

Тишина. Лу вздрогнул от нехорошего предчувствия. Он распахнул дверь шире и в слабом свете, исходившем от снега, различил темную фигуру лежащего на узких нарах Гао. Тогда Лу схватил его за плечо и затряс.

— Кто? — воскликнул Гао, вскочив.

— Я. — Лу вздохнул с облегчением. — А ты неплохо здесь устроился.

— Начальник… — Гао виновато улыбнулся, — вы знаете, как только за мной закрылись ворота, я дал себе зарок: сохранять спокойствие духа, что бы ни пришлось испытать. Помните, что сказал премьер Чжоу? Какие бы трудности тебе ни встретились, не плачь, улыбайся!

— Ну, радуйся. У меня есть для тебя действительно хорошие новости.

— Выпускаете из карцера?

— Это одно. Но есть и еще кое-что.

Лу вывел Гао Синя и закрыл дверь. Но вместо рассказа стал вдруг счищать с него грязь. Удивленный, молодой человек поспешил сам очистить свою форму.

— Гао Синь, к тебе приехала… Чжоу Ли!

— Что? Что вы сказали?

Лу повторил.

Лицо Гао, освещенное луной, оставалось задумчивым. Он не улыбался, не радовался, как будто и не слышал того, что ему сказали. Он даже нахмурился, сжал губы, машинально продолжал чистить ладонями форму.

— Ты что? Тебя не радует эта новость?

— Но… я не могу встречаться с ней.

Лу оторопел. Он подумал, что молодой человек не хочет, чтобы любимая видела его в такой одежде.

— Пойди в гостиницу, вымойся.

— Да нет. Я просто не могу… И дело не в том, как я выгляжу. Ни ее, ни меня это не смутит. Но лучше не надо. Очень прошу.

Лу прямо на глазах из радостного и уверенного оптимиста превратился в отчаявшегося пессимиста. Нет, этого он не мог понять. Девчонка с багажом проделала такое путешествие по снегу, в метель. А Гао как будто все равно. Он развел руками:

— Нет, все-таки удивительный тип! В карцере бодр и весел. Теперь, когда любой другой прыгал бы от радости, — несчастен как черт знает что. Делай, что говорю. Пошли!

Лу посмотрел на часы. Одиннадцать. Он заспешил. Гао догнал его:

— Гражданин начальник! Да вы взвесьте все!

Лу остановился на секунду, смерил Гао взглядом:

— Интересно. Ты, наверное, из камня сделан? — Он зашагал опять.

— Да послушайте!

Но Лу, уже не обращая внимания, шел прямо к гостинице. Два ее небольших корпуса ярко светились окнами. Перед самым зданием молодой человек снова схватил его за рукав:

— Я в лагере уже несколько месяцев. И очень уважаю вас. Большинство других — тоже. За вашу честность, прямоту и правдивость. И я все понимаю, но сегодня… не могу вас послушать.

— Да почему?! — зарычал Лу.

— Я… люблю ее. В эти несколько месяцев не было дня, чтобы я не думал о ней. Это ребенок — добрый, честный, невинный. А день назад я прочитал в газете, что ее посылают на соревнования за границу. Вы только подумайте. Такая девушка, как она, еще найдет свое счастье. Обязательно. А я? Никто. Заключенный с пожизненным сроком. Вы, наверное, забыли, о чем мы говорили, когда я только прибыл? Если вы действительно думаете о ней, о ее будущем, то лучше убедите ее уехать. Скажите, что я тут плохо себя веду и вообще…

Но вдруг раздался треск, окно первого этажа над ними распахнулось, и оба услышали громкие всхлипывания.

— Гао… Синь… я… слышала. — И словно боясь, что Гао убежит, Чжоу Ли вытерла шарфом глаза и легко спрыгнула вниз.

Все случилось так быстро, что, прежде чем Гао Синь мог хоть что-нибудь сообразить, девушка уже обняла его, прижавшись к его груди. Гао чувствовал, как дрожат ее руки, в глазах у него защипало. Словно опомнившись, он пытался нежно оттолкнуть девушку, но она только крепче прижалась и еще громче заплакала.

Лу повернулся, стараясь незаметно уйти. Он шел по заснеженному двору и с грустью думал о двух чудесных молодых людях и о смутном времени, в котором им пришлось жить. Кто когда слышал о пожизненном заключении за непреднамеренное убийство? И вдруг Лу похолодел от неожиданной мысли. Он остановился. Что, если о приезде девушки узнает Чжан? Одна телеграмма в Комитет по физкультуре и спорту — и прекрасную гимнастку спишут. И все это за то, что она не бросила человека в беде. Лу повернулся и почти побежал обратно.

— Вам лучше поговорить в номере у Чжоу Ли, — проговорил он. — У вас будет два часа. А завтра утром, но рано, часов в пять, будет машина до железнодорожной станции. Я приду и разбужу. Но… вам лучше никому не говорить, что вы были здесь. Хорошо?

— Почему? — Девушка была удивлена.