Ван Мэн - Современная китайская проза

— Со мной? Посоветоваться?

— Слушай, мой дядя — профессор, преподает в одном из японских университетов, он согласен платить за мое обучение, и я могу поехать учиться за границу за собственный счет. Оформить это будет несложно.

— Правда? — обрадовалась Циньцинь, она всегда радовалась за других.

— Вот я и подумал, — он ходил взад и вперед, заложив руки за спину, потом повернулся и, пристально глядя на Циньцинь, произнес: — Ехать мне или не ехать? Вернусь я непременно. Я хоть и не коммунист, но патриот.

— Конечно, вернешься, — сказала девушка. — Что тебе там делать?

— А может, подождать, поехать года через два, после окончания университета? — Он в упор глядел на Циньцинь. — Не с кем посоветоваться… Что ты скажешь?

— Я? — смущенно произнесла Циньцинь, теребя конец шарфа. Она вдруг заметила на нем красивую этикетку, на которой был изображен скачущий олень. Заметила впервые и подумала: интересное совпадение. Олень весело скачет по лесам и полянам, прыгает через свалившиеся сухие деревья, кучи хвороста, колючий кустарник, через кристально чистые таежные ручьи. Ей тоже хотелось бы так прыгать, но не в маленьком островном государстве на Тихом океане, а в раздольных степях по берегам Сунгари, где она побывала…

— Что же ты скажешь? — нетерпеливо повторил Фэй Юань.

— Не знаю, правда не знаю, — выдавив из себя улыбку, ответила Циньцинь.

Зачем он у нее спрашивает? Окончить университет и поехать учиться дальше? Зачем? Она этого не понимала и потому не могла ответить. Но ведь надо что-то сказать, а то он плохо о ней подумает. И вдруг ни с того ни с сего она спросила:

— А как у тебя с отоплением?

— Ты еще помнишь про отопление? — Взгляд его помрачнел.

Ну что ей за дело до его отопления? Она хотела спросить о другом: «Где живет слесарь? Говорят, в халупе?» Фэй Юань наверняка знает; если бы сказал, она непременно пошла бы туда. Ради любопытства, от скуки, от страха? Ей просто хочется знать, как парень живет, и сравнить его жизнь со своей. Вот и все. Но Фэй Юань этому не поверит. А зачем, в самом деле, она пойдет? Она и сама не знает, но ей нужно знать, где он живет…

— Пойдешь смотреть ледяные фигуры? — спросила Циньцинь. — Мы непременно пойдем!

— Кто это — мы? — удивился Фэй Юань, слегка прищурившись.

Может, сказать: я и Фу Юньсян? Нет, тогда он подумает, что я нарочно так говорю, чтобы с ним не идти. Циньцинь покраснела.

— Я с подругами.

Фэй Юань нахмурился.

— Не хочу видеть ничего ледяного, я уже достаточно промерз в нашем холодном мире. Стоит ли строить ледяные дворцы для того лишь, чтобы доказать, что вода прозрачна и чиста? Ведь это значит обманывать и себя, и других. В самой прозрачной ледяной глыбе все равно есть грязь, как и в воде; есть в ее прозрачности что-то фальшивое; она светится только ночью, в темноте. Лед красив, но ведь он растает весной. Умрет. Я могу изменить условия собственной жизни, но для объективной действительности лекарства не существует.

Он сунул конверт в карман, пробормотал: «Прости!» — и заспешил к выходу. Колыхнулись тяжелые портьеры, и внутрь ворвалось облако морозного воздуха.

«Да, это он верно сказал: лекарства не существует», — вздохнула Циньцинь, глядя, как мелькает высокая фигура Фэй Юаня среди редких берез в роще перед корпусом.

Откладывать больше было нельзя. Если идти прямо по большому проспекту, то выйдешь к известной в Харбине фотографии «Сунгари». Войдешь в павильон, секунда — и готово, все кончено: «счастье навеки», свадебная фотография. Выдолбишь из дерева лодку, на прежнее место его не посадишь. Циньцинь все понимала, но шла рядом с женихом, как привязанная, будто ее насильно ведут в тюрьму.

Фу Юньсян желал сняться в этой фотографии потому, что здесь можно было взять напрокат самое дорогое платье и роскошный костюм, к тому же здесь у него служил приятель.

— Мастер Ван обещал: он потом увеличит фото до одного чи и двух цуней [68] Один чи и два цуня — 40 см. и выставит в витрине, а через три месяца отдаст нам бесплатно, — сказал очень довольный Фу Юньсян. — По-моему, фотографии надо сделать непременно цветные. Ты надень зелененькие сережки, их не отличишь от настоящей бирюзы. И к твоему цвету лица они очень идут. Вообще-то они поддельные, в магазине «Дружба» стоят четыре пятьдесят, а фотография берет за разовое пользование целых два юаня. Обдираловка! Надо будет поторговаться. Как-никак приятель…