Юрий Бычков - На дороге стоит – дороги спрашивает

Семья Солёных перебралась в Москву, и Еремей-Репей стал частенько наведываться в Лотошино. Дружил по-прежнему с Костей, наведывался по старой памяти к учителю истории Алексею Сергеевичу Ухову, которого ребята боготворили. Уроки древней истории были записаны в мальчишеских романтических сердцах золотыми буквами навсегда.

О филологическом, историческом факультетах грезил начитанный, влюблённый в Толстого, в его великий роман «Война и мир» Костя Завидонов. Однако весь последний учебный год настырный Еремей, вцепившийся матёрым репьём в смущённую его уговорами душу Кости тащил друга-приятеля на юридический. И своего добился. Студенческие годы они, как братья Аяксы, казались окружающим неразделимыми.

Но острый ум Кости, наблюдательность, строгая объективность в оценке людского поведения, чувство справедливости, внутреннее несогласие с манерой поведения Еремея, его дешёвым ловкачеством всё яснее указывали на несовместимость их характеров… Солёный, готовясь к очередному экзамену, обращал учебники и записи в шпаргалки. Завидонов презрительно относился к этому обману по сути самого себя. Вообще, Солёный, как открылось вскоре, ходил в институт не за знаниями, а за отметками в зачётке. «Неуды» и «посры» Еремей по окончании экзаменационной сессии пересдавал с завидным упорством. Еремей-Репей мог «достать» любого, самого недоступного для студентов профессора. Обычно преподаватели, зная о цепкости Солёного, сдавались без боя.

Самое трудное для Завидонова в отношениях с Еремеем Солёным – полное отсутствие у приятеля чувства юмора. Шуток тот не понимал, сильно обижался на остроты в его адрес, но старался вида не показывать. Зло таил про себя.

Некогда ухоженное уховское подворье по смерти престарелых отца и матери Алексея Сергеевича пришло в запустение; семье, состоящей из двух педагогов, историка-мужа, к хозяйственным заботам полностью равнодушного, и жены-биолога Зинаиды Григорьевны, обременённой нарождающимся чуть ли не каждый год приплодом, наплевать было на то, что пробираться к крыльцу приходилось через бурьян, возникший от невнимания к земле, на которой они проживали. В вечернюю пору отклонись на шаг в сторону от тропы, ведущей к крыльцу, и, наверняка, репьёв на пальто, на брюки нацепляешь. Не вздумай тут же от них избавляться: неосторожно наклонишься и подцепишь (или он тебя подцепит) репей в волосы.

Освобождаясь в просторных сенях от репьёв, Константин ворчал:

– Чёртово племя. Буйно растёт, а толку от него ни на грош. Фу-ты ну-ты!

Приоткрылась дверь, ведущая в жилые комнаты, высунулась вечно лохматая голова Еремея Солёного:

– Ты, чего это, Костя, репейник бранишь. Пользы нет! А репейное масло?! Идёт на смазку особо точных приборов и механизмов.

– Репейное масло, это гарное масло, ещё его называют деревянным, извлекают из мясистых, толстых, глубоко уходящих в землю корней лопуха, репейника то есть. Используют репейное масло в медицине.

Костя вошёл в большую комнату, уставленную книжными шкафами и диванами. За столом с лампой под зелёным абажуром сидел, протирая очки, Алексей Сергеевич. Он поднялся навстречу Завидонову, пожал ему руку. Костя по инерции продолжал говорить о применении репейного масла.

– Им смазывают голову, это врачует корни волос. Репейное масло избавляет от перхоти. Женщины смазывают волосы, чтобы они стали блестящими. Исчезновение угрей, прыщей – опять же заслуга этого масла.

– Мелочи всё это. Ишь, какая важность – бабьи примочки! Репейное масло незаменимо в особо точных приборах, микроскопах, микромеханизмах, оптике.

– Еремей, окстись! Ври, да не завирайся. Его природа, его достоинства – исключительно целебные свойства. Звучит вроде бы насмешливо, а между тем у лопуха и листья, и корни врачуют. О масле репейном я уже доложил вам. Листва же репейника утоляет мышечную боль, облегчает боль в суставах.

Глаза Еремея стали наливаться кровью:

– А я говорю, репейное масло необходимо для смазки осей в особо точных приборах.

– Вспомни, Еремей, у Чехова в «Трёх сёстрах» твой однофамилец, капитан Солёный, так же со злостью настаивает: «А я говорю чехматша». О разном они говорят: Чебутыкин о черемше, Солёный о чехматше…

– Только не спорить, – взвился Еремей.

– Да, чего тут спорить, – саркастически, со смехом подхватил Костя на лету реплику Еремея и врезал, раздосадованный упрямством Солёного, как говорится, по полной:

– Ясное дело: репейное масло главным образом используется для смазки оптических осей, а деревянное, гарное, масло гонят из таких дубарей, как ты, Еремей.