Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

Дэвид разгружал холодильник, и Майлз, глянув на него искоса, отметил, что брат и ухом не повел. Майлзу хотелось бы думать, что и по его физиономии ничего прочесть нельзя, но Хорас уже с любопытством уставился на него.

— С чего вдруг, Уолт? — спросил Майлз как можно равнодушнее.

— Жанин сказала, что ее мать в «Каллахане» опять собирается кормить людей ланчами, — отрапортовал молодожен, выбирая одну из сброшенных Хорасом карт. — Вроде бы уже через месяц.

— Желаю ей удачи, — ответил Майлз, и он не лицемерил.

Почти все утро он провел в заведении Беа, куда был вызван электрик. Новости были неутешительными. На кухне «Каллахана» — да и во всем здании, если на то пошло, — не нашлось ни дюйма проводки, соответствующей стандарту, из чего следовало, что всю старую дедовскую проводку надо переделывать согласно действующим нормам. Ни Беа, ни Майлз не собрали бы требуемой суммы, не взяв кредита, но идти в банк обоим не хотелось, поскольку это означало обнародовать свои планы. Майлз в особенности настаивал на том, чтобы держать их затею в тайне хотя бы до конца октября, когда миссис Уайтинг обычно отбывает на всю зиму в теплые края.

— Помнится, они подавали фантастический сэндвич с бастурмой, когда еще ее муж был жив. Дюйма в два толщиной. Пальчики оближешь.

Дэвид вынул из холодильника большой поднос с сырым ростбифом, уже натертым травами. Но его подвела больная рука, и, когда мясо комом вывалилось на противень, он обернулся на Майлза. Да, говорил его взгляд, я должен был попросить помощи; в следующий раз так и сделаю, наверное.

— Ты и правда раскошеливался на сэндвич? — придал Дэвид интимности воспоминаниям Майлза.

— Вот что я тебе скажу. — Уолт подозрительно поглядывал на своего противника. — Я пойду с трех.

Хораса его маневр не впечатлил.

— Восемь минус твои три, — показал он Уолту свои карты, затем вписал тщедушные пять очков на свой счет в новую чистую колонку.

— Ты опять сдал мне черт-те что, — расстроился Уолт. — Почему джин всегда у тебя?

— Потому что иначе ты выиграешь, а я проиграю, — объяснил Хорас.

Мимо проехала патрульная машина, но кто сидел за рулем, Майлз не разглядел. Автомобиль двигался медленно, и Майлз ждал, что вот сейчас он развернется и встанет у обочины напротив ресторана. На прошлой неделе Джимми Минти трижды парковался напротив «Гриля», и в третий раз Майлз, рассвирепев, позвонил шефу полиции:

— Почему Джимми Минти наблюдает за моим рестораном?

— Нет, это не так. Мы там установили радарную ловушку, вот и все, — объяснил Билл Доуз. — Чертовы ребятишки вообразили, что могут выжимать пятьдесят, поскольку в центре города больше никто не живет. Извини за любопытство, но что вы с ним не поделили?

— Трудно объяснить, — сказал Майлз.

— Попытайся.

— Он думает, что раньше мы были друзьями. Может, и были, я не помню.

— Но сейчас вы не дружите.

— Точно.

— Послушай, я сам собирался тебе позвонить. Если никто не пошевелится, боюсь, твоего бывшего дружка произведут в исполняющего обязанности шефа полиции, когда я покину пост.

— Ты уходишь, Билл?

— Вроде того. У меня рак, но людям об этом знать пока рано.

— Господи, Билл.

— Да ладно, я тут неплохо провел время.

— Тебя лечат?

— А то. Недавно прошел курс. Проклятое лечение, оно-то меня и убивает. Но давай лучше о Минти, у него имеются друзья в верхах, включая твою приятельницу. Не обратишься ли к ней? Говорят, она к тебе прислушивается.

— Слушать-то она слушает, — не стал отрицать Майлз, — но еще до сих пор не исполнила ни одной моей просьбы.

— И все же, — продолжил Билл Доуз, — ты окажешь городу услугу, если попытаешься. Нет ничего хуже плохого копа.

— Конечно, есть, — возразил Майлз. — И мне жаль, что с тобой такое приключилось. Могу я чем-то помочь?

— Не рассказывай ни единой живой душе.

Это была первая патрульная машина, которую Майлз заметил после их разговора с Биллом, и в конце Имперской авеню патрульная, свернув налево, исчезла ровно в тот момент, когда из-за угла вынырнула Тик и двинулась в гору к ресторану. Возможно, Майлзу только почудилось, но в последнее время его дочь под тяжестью рюкзака спину держала прямее. Пока Жанин с Уолтом наслаждались медовым месяцем на побережье, Майлз почти каждый вечер приезжал к Тик, чтобы она не оставалась ночью одна. Он спал на диване, а принимать утренний душ возвращался в свою квартиру, но тем не менее чувствовал себя довольно странно, вновь оказавшись в доме, где он прожил много лет.