Ричард Руссо - Эмпайр Фоллз

— Я подумала, как было бы приятно, если бы все прошло по-дружески, — рявкнула Жанин. — Что в этом плохого?

Друзья, значит. Майлзу вспомнились уроки латыни в старшей школе. Вторым существительным, которое они просклоняли, было amicus , «друг» (первым — agricola , «земледелец», что Майлз нашел странным: неужто кто-то полагает, что в нынешних условиях слово «земледелец» им придется употреблять чаще, чем «друг»).

— А что, если я просто приду и буду непрестанно улыбаться? — предложил он свой вариант. — Это же вполне по-дружески, правда?

У его бывшей жены выступили слезы:

— Отлично. Я сама себя выдам замуж.

И Майлз подумал, что это довольно точное описание происходящего.

Если Жанин столь быстро уступила в вопросе его функций на свадьбе, то лишь потому, как выяснилось позднее, что ей предстояла другая, более важная битва, и без его помощи она бы безнадежно проиграла, ибо ее дочь, так же как и Майлз, не горела желанием сыграть заметную роль на материнской свадьбе. И тут Жанин проявила железную твердость:

— Богом клянусь, Майлз, тебе лучше уговорить ее быть подружкой невесты. Я знаю, ты сможешь, так что принимайся за дело прямо сейчас.

— Ты не можешь заставить Тик сделать то, чего она не хочет делать, — попытался урезонить ее Майлз.

— Я не заставляю ее, Майлз. Я лишь предложила ей выбор. Либо она это делает, либо она пожалеет, что не сделала, — сказала Жанин и разрыдалась прямо в больничной палате. Она всхлипывала и сморкалась, пока Майлз не сдался и не пообещал, что попробует поговорить с Тик.

Вдобавок Жанин плакала так жалобно, что Майлз подумал, уж не нервный срыв ли у нее.

— Ты знаешь, у меня нет ни одной подруги в целом свете, — шмыгала она носом, устав от слез. — Если Тик откажется, мне придется приглашать в подружки невесты мою мать. Не вынуждай меня к этому, Майлз. Я знаю, что ты обо мне думаешь после всего случившегося, но если я хоть немного была тебе дорога, не вынуждай меня стоять между Беатрис и Уолтом в день моей свадьбы. Судья может, не разобравшись, поженить этих двоих.

Сделка, которую Майлз заключил с дочерью, была многосоставной, но в главном сводилась к тому, что Тик будет подружкой невесты у своей матери и притворится, будто исполняет эту обязанность с удовольствием, а взамен от нее не потребуют танца с Матёрым Лисом. А также Майлз пообещал свозить Тик в Бостон на выставку Ван Гога в Музее изящных искусств, куда бы он все равно с ней отправился. Позднее он узнал о сепаратной сделке Тик с матерью: Жанин пришлось подключить их компьютер к почтовому серверу.

— С тобой ведь все будет в порядке? — спросила Жанин, и он не сразу понял, о чем она. Как он будет себя чувствовать, когда она уедет в свадебное путешествие? — Они наконец вычислили, что у тебя за болезнь?

Нет. В то воскресенье вечером он сумел доехать до дому, но потом, когда явился его брат (после звонка от встревоженной Беа), Майлз бредил. В отделении скорой помощи по его свирепой температуре и бреду, последовавшим за принятием внутрь бургеров, предположили заражение кишечной палочкой либо, что не исключалось, вирусный менингит. Майлза положили в больницу, где продержали несколько дней под пристальным наблюдением, хотя жар у него спал уже на следующее утро, а к вечеру понедельника он явно пошел на поправку. К концу его пребывания в больнице полдюжины врачей, обследовавших его и бравших кровь на анализ, к диагнозу так и не приблизились. Люди медицины, они не искали в сфере духа, а Майлзу не хотелось спрашивать их, не связаны ли симптомы, которые они лечили, с тем, что его навестили призраки.

Как у него было заведено, когда он еще был холостяком, Уолт Комо, переступив порог «Гриля», разразился песней:

– «Столько ночей, — голосил он, распахивая объятия всему миру, — столько дней, столько ночей друг без друга» [14] Здесь и далее цитируется любовная баллада Уильяма Л. Мура из репертуара Перри Комо. .

— Почему нет, — откликнулся Дэвид.

На свадьбу он не пришел и не прислал извинений.

Уолт затих на секунду, словно эта реплика был названием песни, не входившей в его репертуар. А затем начал заново, правда, понизив громкость и пританцовывая у стойки:

– «Сердце свое не тревожь, я вернусь, и это не ложь, не гуляй под луной без меня».

За стойкой раздалось нестройное «па-па-папайя».

— Господи , командир! — воскликнул Уолт, усаживаясь на свое обычное место рядом с Хорасом, успевшим съесть свой бургер с кровью в тишине и покое. — Как ты мог позволить такой женщине сбежать?