Булат Ханов - Дистимия [СИ]

– Таких на цепь сажать нужно.

– Сердце у него доброе. Уверен, он жалеет о своих словах.

– Вот уж вряд ли. Промолчу насчет его стихов, а сам он определенно страдает бредом преследования. Такое чувство, что ему везде мерещатся лживые и озлобленные москвичи.

– Вы преувеличиваете, Максим Алексеевич.

Я не прокомментировал. Я был до того измотан, что приблизился к опасной черте, за которой любой разговор заключал в себе взрывоопасный потенциал. Лишь бы добраться до гостиницы и свалить отсюда.

14

Отослав Рыжова, я рассчитывал подремать полчаса до отъезда в аэропорт, предварительно подготовив вещи. Я небольшой любитель выворачивать в спешке карманы и перетряхивать в аэропорте чемодан, дабы найти запропастившиеся документы.

Сначала я не отыскал паспорт и билеты в пуховике и брюках.

Затем распотрошил чемодан.

Затем трижды осмотрел пустую тумбочку, вешалку, обувную полку и мусорную корзину в ванной. Вскоре палас был скатан в трубу, а на полу лежал матрац, скомканная простыня, подушка и одеяло, выдернутое из пододеяльника.

– Может, обронили его где-нибудь, – предположила девушка с ресепшена. – А вдруг.

Я едва справился с острым желанием дать ей по зубам, выдрать ей челку. Окажись рядом добрый человек, который вложил бы мне в руку биту, ей бы несдобровать.

– Мне нужен ключ от прежнего номера. Который без удобств.

– Не кричите, пожалуйста.

– Дайте мне ключ от него!

– Он занят. Сегодня туда вселился постоялец.

– Ведите туда!

Тщедушный лысый дядечка, похожий на установщика фильтров, выпялился на нас, однако и слова не вставил, пока я переворачивал его комнату вверх дном и матерился.

Мама в подобных ситуациях говорила банальности. Успокойся и вспомни все важные моменты. Шаг за шагом. Глупо, и тем не менее успокойся и вспомни. На каком бы уровне ни владел искусством припоминания.

Паспорт я предъявлял при заселении, а затем таскал в брюках, ни разу не проверяя, при мне ли он. Паспорт у меня попросила тронутая аптекарша, но я его не достал. Пожалуй, всё. Билеты же хранились во внутреннем кармане чемодана, как и в любой из моих командировок. В этом никаких сомнений, так что вариант «обронил», да еще «где-нибудь», по меньшей мере оскорбителен. Как будто меня принимают за того, кто теряет вещи.

Я вторично разворошил люксовый номер. Пусто. Голяк.

– Вы не могли что-либо упустить? – изрекла девушка с ресепшена, прилипшая, как назойливая муха.

– Нет.

– Вы не могли…

– Не мог!

– Возьмите себя в руки! Никто не виноват, что вы теряете вещи.

Я застыл:

– Погодите, а кто перетаскивал вчера мой багаж в этот номер?

– Вы хотите сказать, что…

– Я хочу сказать, что вы имели доступ к чемодану.

Сотрудница уперла руки в бока.

– Не будь вы в затруднительном положении, я бы заявила, что это низко – подозревать персонал, – сказала она. – У нас не пятизвездочный отель, и все же мы исправно выполняем свою работу.

– Ага.

– Давайте я вызову администратора.

– У меня идея получше.

Я набрал по телефону Рыжова и потребовал явиться, сказав, что попал в авральную ситуацию, и не уточнив подробностей. До отъезда в аэропорт меньше часа, напомнил я.

Я ни разу не бил женщин и вообще не дрался с незапамятных школьных времен, но стоило перестраховаться, потому что сотрудница с кривой челкой явно напрашивалась. Проще остудить пыл, чем оправдываться за грубость.

Не накидывая пуховик, я спустился на улицу и двинулся за угол вчерашним маршрутом. Злосчастная аптека тусклой кляксой портила фасад хрущевки. Продавец из алкостора отпустил мне бутылку самого горького пива из своего скудного арсенала и, верно истолковав мой злобный взгляд, даже не предложил закусок.

Меня не брали ни мороз, ни промозглый ветер. Вряд ли стихия рискнула бы состязаться со мной сейчас. Я разбил горлышко бутылки о стену и выпил залпом половину или около того, не боясь порезаться или захлебнуться.

Ладно бы, если бы я требовал, чтобы меня встречали блинами и икрой, чтобы передо мной расстилали красную дорожку. Но на элементарную вежливость рассчитывать можно, правильно? Ладно бы я вел себя как сноб или как менеджер высшего звена какой-нибудь из газовой компании, но нет же. Зачем из меня коня педального делать, а?

На обратном пути почудилось, что у светофора снова замер высокий темный силуэт, как вчера. Черт с ним. Мерзни дальше, а мне пора. Я намерен сегодня улететь.

В гостинице меня встретил Рыжов и сразу набросил на плечи плед.