Булат Ханов - Непостоянные величины [СИ]

— Считаешь?

— Исхожу из собственного опыта, — сказал Роман, убирая руку. — Я кидался в крайности. То бросал вызов страхам, то прекращал борьбу и полагал, что наиболее верное решение — притвориться мертвым.

— Притвориться мертвым?

— Интересоваться тем, чем интересуются остальные, — пояснил Роман. — Смотреть видеоролики с высоким рейтингом. Читать бестселлеры. Впитывать новые слова из интернет-жаргона. В общем, не привлекать внимание.

— Получалось? — спросил Азат.

— Нет. И тогда я снова давал бой страхам. Я воображал, будто учусь плавать, хотя только бултыхался в воде.

Азат протянул Роману руку, и тот ее пожал.

— По правде говоря, я по-прежнему бултыхаюсь, — сказал Роман. — Может быть, более осмысленно. Без паники и с улыбкой.

В падающем самолете

Хапаева из 11 «А», отстав от своего класса на перемене, преподнесла Роману душеспасительную брошюру с картинками. Как Библия для детей, только адаптированная под учение Свидетелей Иеговы. По словам Хапаевой, в брошюрке содержались ответы на все философские вопросы и драгоценные мысли, выстраданные древними мудрецами.

— Будет хорошо, если вы выскажете собственное мнение, — произнесла Хапаева.

— Не уверен, что тебе оно понравится.

— Попробуйте. Только никому не показывайте.

Впоследствии Роман не раз пожалел, что согласился. Что дерзнул открыто противостоять фанатизму. Что дерзнул дерзнуть.

Хапаева заявилась после уроков, когда школа стремительно опустела. Прежде чем поинтересоваться, впечатлился ли педагог выстраданными мыслями, ученица притворила за собой дверь.

Роман постарался быть деликатным. Начал с того, что существует множество точек зрения на мир и религия лишь одна из них. Сказал, что у любого подхода есть пробелы и ограничения: у научного, у философского и у религиозного, само собой. Хоть ученые и мыслители выказывают порой нетерпимость, с верующими и уж тем паче со священнослужителями в бесцеремонности им не сравниться. Мягко отведя в сторону вопросы о личных воззрениях, Роман продемонстрировал Хапаевой фрагменты из брошюры, где нелогичность и категоричность религиозных суждений проявлялись во всей наготе. Какие бы противоречия ни таились в Новом Завете, в нем не ощущалось и тени той натянутости и изворотливости, что выпирали из брошюрки от Свидетелей.

Роман никогда бы раньше не подумал, что будет приводить в пример Новый Завет.

— В падающем самолете атеистов нет, — сказала Хапаева.

— И что это доказывает?

— Что обреченные чувствуют приближение Бога.

— А по-моему, что человеку свойственно надеяться даже в безвыходных ситуациях.

Контрдоводов у ученицы не нашлось.

— Вам надо составить более полную картину о вере, — сказала она. — Приглашаю вас посетить наше собрание. По воскресеньям мы разбираем Библию. Каждый имеет право выступить. Вы тоже можете высказать мнение, какой смысл заложен в тех или иных строках.

— Благодарю покорно, но нет.

Хапаева вроде как восприняла отказ с пониманием и откланялась.

А на «Мастере и Маргарите» спровоцировала Романа на религиозный диспут. При всем классе.

Все началось с невинного учительского разъяснения тонкостей советской литературы и значимости богоборческих мотивов в период ее становления. Это соприкасалось с тематикой дипломной работы Романа, поэтому он из ностальгических побуждений поделился некоторыми накопленными за годы студенчества сведениями с 11 «А».

Хапаева расценила это как симпатию к Берлиозу и атеистам и поведала много лет гуляющую по социальным сетям притчу о Боге и парикмахере. Притча повествовала о парикмахере, который разуверился во Всевышнем и задался вопросом, почему на свете столько болезней и несчастий и куда Он смотрит. В ответ смышленый клиент молвил, что разочаровался в парикмахерах, потому что кругом полно нестриженых и нечесаных.

Роман разразился тирадой. Парикмахер, в отличие от Бога, не плодил тех существ, чья прическа не соответствует приличиям, и с ними никаким боком не связан, поэтому не ответствен за них. Творца же, говоря по справедливости, давно пора судить за бездарное шефство над авантюрным проектом, потому что ситуация вышла из-под контроля уже тысячелетия назад, а Его уполномоченные представители, начиная от Ноя и других допотопных патриархов и заканчивая Мухаммедом, только дали повод приумножить лицемерие на планете.

После уроков Романа пригласил к себе Марат Тулпарович.