Лена Птица - Добро пожаловать в Москву, детка! [СИ]

— Нет, хочу на кухне… На подоконнике.

— О! Я понял! Давай!

Артем шлепнул девушку мокрой попой на холодный подоконник и помог снять платье. Вырвавшись из узкого кружева на свободу, катькина грудь заалела и готова была уже выпрыгнуть из шелкового лифа, еле держащего ее на тонких бретелях. Артем спустил бретельки с плеч, тем самым дав обнажиться розовым соскам. Дотракиец молча придвинул девушку к себе и, обхватив ее ноги большими сильными руками, вошел.

Герман стоял в окне напротив и с наслаждением дымил трубкой. Некоторые человеческие пороки были не чужды старику. Вершитель судеб любил табак, черную икру, зрелый «Грюйер» и благоволил перед женской красотой.

— Хороша, сучка!..И мальчик тоже хорош… Может поторопить овуляцию… А он чуть-чуть упустит… Ахахах!!! Тори, как тебе идея? — Рыжий бигль, виляя хвостом, преданно смотрел на старика.

— Вижу, что нравится… Но нет… Не ее мужчина… Еще рано. — Герман выдохнул ароматную струю дыма в окно и открыл следующий слайд.

— Господин Ламарт, вы закончили? К Вам Фредерико?

— Знаю, пусть подождет, я приглашу его.

Молодой мужчина, лет тридцати семи, откинулся в кресле и, вытянув руки перед собой, громко прохрустел пальцами. Голубоглазый, высокий, жилистый, загорелый, с уже заложившимися морщинами-бороздами на лбу и вокруг рта, которые его совершенно не портили, а лишь придавали некоторую брутальность. Ламарт думал, точнее вычислял. Огромное количество цифр, дат, событий и лиц крутилось в его голове. Задача мужчины была простой, в нужное место поставить нужного человека. Всего лишь. Пустяк. Тем более для уже матереющего вершителя, пребывающего на земле вторую сотню лет. Первые сто он только учился, учился вместе со своими человеками. Входящий во вкус игры под названием вселенская монополия новоиспеченный вершитель был всесилен, ну или почти. Ламарт не мог управлять погодой, природными катаклизмами, которые порой смешивали все его карты в кучу. Землетрясения, наводнения, пожары частенько убивали так тщательно искомых и правильных человечков. Они будили или наоборот делали равнодушными массы, которые должны были что-то сделать или не делать ничего в раскладке вершителя.

Мужчина резко встал из-за стола, захватил с дивана темно-вишневый свитер и вышел из кабинета.

— Фредерико, доброе утро! Давай прогуляемся! — улыбнулся Ламарт, сверкнув белоснежными зубами.

— Ох! Я только сварил себе кофе! — пробурчал Фредерико, годящийся красавчику в отцы.

— Возьми его с собой! — бросил молодой вершитель, на ходу надевая свитер.

— Ну конечно возьму. — вновь пробурчал старик, посмотрев на темнеющее небо из окна.

Бодрый и свежий Ламарт и прихрамывающий, тяжелый, как небо над ними, Фредерико прогуливались по аллее неподалеку от дома вершителя судеб. Одного из вершителей.

— Что за кашу ты заварил? Что у тебя опять в Сирии, а во Франции? — строго спросил старик, пристального глядя на преемника огромными карими глазами Аль Пачино.

— Ахахах! — громко засмеялся молодой мужчина. — Фредерико! Кто бы говорил! У тебя были ситуации в тысячу раз хуже! Я тебя умоляю! Сейчас как раз идет все правильно, как я и рассчитывал сорок лет назад.

— Не хуже! Я все делал верно! И считал я точнее! — начал повышать голос старик. — У тебя уже семь миллиардов! Ты куда смотришь? Слабак! Будешь медлить ты, возьмутся другие. И накроет прекрасным ранним утром бооооольшая такая волна… например Индию… Хм… Ну это еще ничего. Или появится у милой обезьянки в Африке или Бангладеше вирус «Барабашка», за три часа температура сорок и кровь как желе, на вторые сутки душа покидает сею голубую планету, и пока твои человеки будут искать вакцину, половина из них превратится в студенистый десерт. Ахахах! — засмеялся старик, копируя Ламарта. — Это так на вскидку, пара вариантов. А можно в воду подкинуть что-нибудь, и выживут только каких-нибудь три миллиарда, ну или еще на градусов пять прибавить отопление…

— Фредерико, не утрируй! — перебил старика Ламарт. — Да я не столь резок и жесток, но у меня свои принципы работы, и люди у меня уже другие, нельзя так с ними.

— Люди, с которыми ты сейчас работаешь, как раз мои, взращенные тысячелетиями! — Фредерико резко сжал стаканчик из под кофе в руке. — От которых ты как раз избавляешься! Что с Европой?! Одни из самых цивилизованных наций вырождаютя!

Улыбка исчезла с лица красавца — вершителя, Европа была его ахиллесовой пятой, но на это были свои причины.