Лена Птица - Добро пожаловать в Москву, детка! [СИ]

— Карина, привет! Айм соу соу сори! Так опять долго ехала! Так долго стояли поезда в туннелях! Представляешь, даже в метро уже пробки! — живо и с улыбкой произнесла Катька, залетая в офис.

— Привет! — еле выдавила из себя коллега.

«Понятно, опять не в духе. — сокрушилась Катька. — Вообще, как можно быть таким тяжелым человеком? Вот глыба сидит, настоящая гранитная глыба».

Хотя с виду Карина совершенно не была похожа на глыбу. Маленького роста, худая, морщинистая, тридцатисемилетняя девушка. Карина была замужем, жили они с мужем и сыном в достатке. Также коллега имела неплохой тыл из папы-полковника и мамы-бухгалтера мясного комбината. Карина была все время чем-то недовольна, больше молчала: молча делала свою работу с бумажками и отчетными документами, втихую, под офисную суету, находила рабочих для ремонта новой квартиры, успевая заказывать все то многочисленное, что нужно для ремонта, начиная от шурупов, гаек и направляющих и заканчивая техникой и мебелью, лишь изредка созваниваясь с мужем, согласовать цену. Катька наблюдала за Кариной, за ее жизнью и три вопроса не давали ей покоя. «Первый вопрос — почему она с такими родителями работает на такой скучной, бесперспективной работе, второй — как она может ничего за день не жрать?» Карина вообще ничего не ела весь день, только пила чай и раз в два часа выходила курить, все остальное время девушка сидела, уткнувшись в компьютер. Катька бы сдохла. И третий вопрос, который больше всего буравил катькин мозг: «Почему Карина не красит свои седые волосы. Неужели она их не видит? Они уже достаточно отросли и, как лески, как прочные рыбацкие лески, выбивались из русых прядей девушки». Больше вопросов к коллеге у Катьки не было.

Сама же Катька на своей работе «отбывала срок», так она это называла. Катька занималась продажами корпоративного такси для сотрудников и клиентов различных компаний. Ее задача, впрочем, как любого менеджера по продажам — привлечь клиента и заключить с ним договор. Катька работала в продажах с различными ответвлениями уже более десяти лет и терпеть уже все эти продажи не могла. Она знала от первого до последнего шага пресловутые законы продаж, хорошо разбиралась в психологии людей, в их психотипах. Знала, что на то, чтобы быть в новой компании как рыба в воде ей нужно три месяца, этот срок был очень точным, именно на третий месяц она выходила на результат, на пятом добивалась успеха, а на девятом ей становилось скучно. Одни и те же звонки, одни и те же продукты, один и тот же кейс, одна и та же проверенная интонация на нужных словах и одни и те же слова-крючки, на которые цепляется рыбка по другую сторону трубки.

Но в этой компании Катька еще держалась по трем причинам: первая причина — у нее было достаточное количество встреч, на которые она добиралась не на метро, а на их довольно сносном такси, к тому же встречи для Катьки были интересны, потому что на них она знакомилась с разными людьми. Вторая причина вытекала, собственно, из первой, одна встреча в Москве занимала полдня, целую половину дня ты на воле, а не в тюремной камере с компьютером и телефонами.

Катьке нравилось встречаться с людьми, слушать их, наблюдать за ними, разгадывать их. Девушка одновременно представляла какие эти люди в жизни, в сексе, в быту и ей очень хотелось узнать — права ли она, не ошиблась ли? В эти моменты Катька очень сожалела, что нет у нее в сумке того заветного сборника задач с правильными ответами в конце. И еще, конечно же, Катька любила говорить, она упивалась своим красивым голосом и правильным, сложным русским языком. Вот уж где она могла выгулять свою филологическую ущемленность и невостребованность на всю катушку.

И третья, основная причина «не бегства» из этой абсолютно не престижной, не громкой, не перспективной, не пафосной, не наукоемкой компании то, что Катьку никто не доебывал в самом прекрасном смысле этого слова. Катька была предоставлена сама себе, ни зачастую бесполезных многочасовых, выносящих мозг из-за самодурства директора или коллег, планерок, ни доскональной системы контроля рабочего дня, ни отчетов о проделанной работе, которые обычно никто не читает. У Катьки был только план, сколько денег она должна принести, если Катька его выполняла, она получала порядка семидесяти пяти — восьмидесяти тысяч. Но на следующий месяц план ставили выше, почти на сто процентов, Катька его не выполняла и получала пятьдесят, на другой месяц план опять снижали, боясь, что Катька уйдет, план выполнялся, а на следующий месяц его вновь повышали, видимо, беспокоясь, чтобы сотрудница не надела корону и не поехала сыром по маслу на семьдесят пять-то тысяч рублей в Москве, живя на съемной квартире. Но такая синусоида плана и зарплаты и «недоеб» руководства Катьку вполне устраивали, это было гораздо лучше, чем первое время ее пребывания в столице, когда она за два месяца получила двадцать пять тысяч рублей и немного пошатнувшуюся нервную систему. Моники Белуччи тогда еще не было и в помине. Тогда Москва жила своей роскошной и сытой энергией миллионов жизнью, закутавшись потеплее в меха, так как наступил декабрь. Москва ездила в каретах, запряженных сильными красивыми рысаками, изредка бросая на Катьку комья снега из-под колес и распахивая порывами ветра тонкое весеннее пальто с проженной подкладкой.