Джефф Зентнер - Змеиный король

— У меня есть все, что нужно. Как дела у тебя и у твоей матери?

— Пытаемся свести концы с концами. Работаем изо всех сил.

В его пристальном взгляде блеснул странный огонек, отчего Дилл ощутил темноту внутри.

— Рад слышать. Работайте, расплатитесь с долгами, чтобы я мог заново отстроить свой приход, когда выйду на свободу. Возможно, ты ко мне присоединишься, если к тому времени укрепишься в вере.

Дилл поежился.

— Да, возможно. Кстати, завтра в школу.

Поставив локти на стол, отец сплел пальцы, словно в молитве.

— Сейчас та самая пора, не так ли? И как же ты проведешь этот учебный год? Будешь ли служить Христу и говорить со своими сверстниками о Спасении и знамениях? Будешь ли за меня делать то, чего я сейчас делать не могу?

Дилл снова поерзал на стуле и отвел взгляд. Ему не нравилось смотреть отцу в глаза. Отец мог одним взглядом убедить человека совершить нечто опасное.

— Я… мне кажется, моих одноклассников мало волнует, что я говорю.

Прекрасно. Лишнее напоминание о том, как я непопулярен в школе, а заодно и повод разочаровать отца. Два в одном. Эти поездки в тюрьму — сущая радость.

Отец подвинулся к Диллу, впившись в него взглядом, и заговорщическим голосом произнес:

— Тогда не говори, а пой. Используй голос, который даровал тебе Господь. Задействуй руки, которые Господь наделил умением играть на струнах. Распространяй Слово Божие через песню. Молодежь любит музыку.

Дилл подавил горькую усмешку.

— Да… только не о змеях и тому подобном. Такая музыка не очень популярна.

— Святой Дух пробудится в них точно так же, как пробуждался в наших прихожанах, когда ты пел и играл перед ними. А к тому времени, как я выйду отсюда, число прихожан увеличится в десять раз.

А что если я просто попытаюсь пережить этот последний учебный год? Не буду делать ничего, что даст им лишний повод меня унизить?

— Послушай, пап, из-за твоего… нашего… положения… мне довольно сложно говорить со своими одноклассниками о таких вещах. Им совершенно не хочется все это слушать, понимаешь?

Отец фыркнул.

— Так, значит, мы уступим козням Люцифера и позволим ему погубить нашу миссию? Отдадим ему победу без возражений?

— Нет, я… я не… — тут Дилл вдруг осознал, насколько абсурдна эта ситуация: человек, сидящий в тюрьме, заставлял его, Дилла, чувствовать себя никчемным. Он даже не смог завершить мысль.

— Помнишь, как ты писал псалмы и пел их вместе с церковной группой? Помнишь это?

— Ага, наверное. Да.

Отец откинулся на спинку стула, отвел взгляд и едва заметно покачал головой.

— Это были прекрасные песни. — Он снова посмотрел на Дилла. — Спой мне.

— В смысле — прямо здесь? Сейчас? — Дилл искал подтверждения тому, что отец шутит. Это было бы в высшей степени редким явлением, и все же.

— Да. Ту, которую ты написал. «И Христос освободит нас».

— У меня нет с собой гитары. К тому же разве это не будет выглядеть… слегка странно? — Дилл кивнул в сторону охранников, которые со скучающим видом переговаривались о чем-то между собой.

Отец повернулся к ним. Его глаза заблестели.

— А ты думаешь, они и без того не считают нас странными?

Верно подмечено. Дилл покраснел. Как если бы с кожи сорвали пластырь. Он поспешно и тихо напел отцу духовную песню. Краем глаза он заметил, что охранники перестали разговаривать и обратили все свое внимание на них.

— Еще, — сказал отец, аплодируя. — Давай новую.

— Я… толком ничего и не писал в последнее время.

— Ты забросил музыку?

— Не совсем. Просто сейчас пишу… немного о другом.

Отец помрачнел.

— О другом. Господь не для того наделил тебя даром петь, чтобы ты восхвалял людей и блуд.

— Я не пишу про блуд. У меня нет ни одной песни про блуд.

Отец наставил на него палец.

— Запомни вот что: Христос — это путь, единственный путь, твой путь к спасению. А музыка — это твой путь к Богу. Моим путем к Богу стало провозглашение знамений веры. Если мы потеряем свой путь к Богу, то лишимся пути к спасению, своей награды в вечности. Понимаешь?

— Ага, понимаю. — Когда Дилл разговаривал с отцом, у него возникало такое чувство, словно он говорит с наделенной разумом кирпичной стеной, которой откуда-то известно про Бога. — Ну ладно, мне пора.

Отец еще больше помрачнел.

— Ты же только пришел. Ты что, проделал этот путь ради того, чтобы побыть здесь пару минут, а потом снова вернуться домой?

— Нет, меня подбросили друзья. Они ездили в Нэшвилл за вещами для школы. Сейчас они на парковке, а там очень жарко. Спасибо им и на том, что согласились подождать меня.