Мария Воронова - У тебя есть я

– Нет, Давид Ильич, к счастью, жив. А вы разве не знаете, что произошло? Это дело довольно широко освещалось в новостях…

– Та я не смотрю новости, зачем? Если родине что-то от меня понадобится, она сама меня найдет.

– И то верно, – кивнула Анжелика. – Расскажите нам подробно, как складывались ваши отношения.

Женщина развела руками:

– Ну как… Мой сын – умный парень, но я решила подстраховаться. Все говорили, что без репетиторов не сдать ЕГЭ, а тут тем более у коллеги снимает квартиру целый профессор, к которому еще хрен попадешь. И вроде как грех не воспользоваться, раз так совпало. Мы пошли к нему, прямо как к королю на аудиенцию, он с сыном посидел и милостиво так говорит, мол, умный мальчик, знающий, я готов с ним заниматься. А я, дура, уши развесила, нет бы сообразить, что коли так, то на фига с ребенком заниматься в принципе? Нет, я чуть из штанов не выпрыгнула от счастья, о, думаю, путевка в жизнь! Сын стал ходить два раза в неделю, не за спасибо, сами понимаете, но главное, что эта сука Дымшиц учил его там черт знает чему…

Зиганшин встрепенулся:

– Чему?

– Он должен был натаскать мне ребенка на ЕГЭ. Чтобы все по стандарту. От сих до сих. По схеме и лекалам. Строго по образцу. Там же проверяют такие дуры толстожопые, у которых есть шаблон, а все остальное – неправильно. Станут они свои куриные мозги напрягать, ага, сейчас! Да и даже если станут, все равно не поймут ничего.

– И не говорите, – горестно вздохнула Анжелика Станиславовна, – нам через год сдавать, так я уже извелась вся.

– Понятное дело. Но вы учтите, что изучать предмет и сдать ЕГЭ – это совершенно разные вещи. Абсолютно. В точных науках еще туда-сюда, там с цифрой не поспоришь, а у гуманитариев вообще мрак. Ну, как всегда у нас, когда привлекается человеческий фактор.

– Допустим, система ЕГЭ еще несовершенна, но при чем тут Давид Ильич?

– При том, что он должен был дать ребенку этот трафарет. И все. Больше от него ничего не требовалось. А вместо этого они сливались в литературном экстазе далеко за пределами школьной программы, и, пожалуйста, итог: шестьдесят четыре балла.

– Ну это не так уж и плохо.

– Не для моего сына! Но взбесило меня совсем другое. Дымшиц состоял в комиссии по апелляциям, и, если честно признаться, мы ради этого в основном к нему и ходили. Он же брал вдвое против среднего по городу, но я думаю, ладно, заплачу, зато в случае чего он замолвит словечко. Случай настал, и что?

– Что?

– Эта тварь язык в задницу засунула! Знал прекрасно, кто пришел на апелляцию, чья работа, видел, сука, что она отличная, просто проверили черт знает как, а накинул всего три балла!

– Возможно, вы преувеличиваете…

– Да если бы! Он сам сказал, что объективно работа стобалльная! Точнее, девяностошестибалльная, потому что сын все-таки одну ошибку сделал, перепутал ямб с какой-то там хренеей. А остальное – это тупость и ограниченность проверяющих. Ну я говорю, раз так, то давайте исправляйте, потому что мы пойдем поступать не с вашим мнением, а с официальной оценкой, а он: нет, не могу. Им запрещено, оказывается, добавлять больше трех баллов.

– Почему? – удивился Зиганшин.

– Потому что если будет много исправлений, то станет ясно, что система ЕГЭ несовершенна. Придется тратить время, силы и средства на ее доработку, а зачем, если можно просто сливать талантливых детей и делать вид, что все в порядке. Холопская психология, короче говоря. У рабов и квадратное катается. Вот мог же Дымшиц защитить моего сына! Сказал бы: девяносто шесть баллов, и точка! Но нет, страшно! Трус поганый! Смелости для борьбы с государственной машиной хватало только деньги с меня брать и налоги не платить. Тут прямо орел!

– То есть вы остались недовольны и сохранили к Давиду Ильичу неприязнь?

– Неприязнь, товарищ следователь, не то слово! Меня прямо трясет, когда я его вспоминаю! Сволочь! Урод комнатный! Хоть бы уж действительно молчал, что хорошая работа…

Зиганшин улыбнулся. Вряд ли настоящий преступник станет так глупо палиться.

– Но он всего лишь выполнял указание.

– Так в этом и суть! Что все готовы выполнять чужие указания, а не свои обязанности! – с азартом воскликнула женщина, – гнида ваш Дымшиц, короче говоря. До сих пор жалею, что не подала в суд на него и всю эту шоблу бестолковую.

– И что было дальше? – спросила Анжелика Станиславовна.

– Вот тоже, кстати, показательно. По истории и обществоведению, которыми сын вообще не занимался, он получил кучу баллов и без проблем поступил на юрфак.