Александр Кожедуб - Внуковский лес

"Холостяцкая жизнь не сахар", — подумал я.

После развода с Петровой Валере досталась комната в коммуналке в дальнем Подмосковье, и разносолами вроде фаршированной щуки, похоже, его там никто не баловал.

— Больше не могу, — откинулся Валера на спинку стула. — Можно, я полежу на диване?

— Полежи, — разрешил я.

Мы с испанцем прогулялись по поселку. Алена что-то объясняла ему на английском. Испанец благосклонно кивал.

Когда мы вернулись в дом, Валера сидел за столом и доедал щуку.

— Такую вкусную рыбу никогда не ел, — сказал он, отдуваясь. — Хуану тоже понравилась.

— Си, — поцеловал Алене руку испанец и разразился длинным комплиментом.

Я все понимал без перевода. Поэт был бы не прочь еще раз навестить этот гостеприимный дом, в котором очаровательная хозяйка не только прекрасно готовит, но и...

Время от времени Хуан бросал косые взгляды на жалкие остатки фаршированной щуки, но говорить не переставал.

"Все-таки отличаются они от нас, — подумал я. — Один наворачивает, второй заливается соловьем, и при этом оба поэты. Интересно, кто из них хуже?"

— На электричку опоздаете, — перебил я испанца. — Будем в Испании — обязательно зайдем в гости.

Валера с сожалением оглядел стол и поднялся с места. Он с удовольствием остался бы здесь на ночь, но надо было сопровождать Хуана.

8

Постоянными спутниками в нашей внуковской жизни были животные. Точнее, кошки и собаки.

Первыми мне на глаза попались кошки. Но это и неудивительно, кошек держала Лидия Топоркова из первого коттеджа. Прямо перед нашими окнами нежились на солнышке пушистые существа дымчатого окраса.

— Наверное, породистые, — сказала Алена.

Я промолчал, потому что в кошачьих породах не разбирался.

— Вы белорус? — спросила Лидия Алексеевна, когда я вышел посмотреть на кошек.

— Западный.

— Леню Дранько-Майсюка знаете?

Леню я знал.

— У меня есть роман "Глубынь-городок", — сказала Топоркова.

Я догадался, что роман этот о Давид-Городке, родине Дранько-Майсюка.

— Кошки не оттуда?

— Кошки здешние, — улыбнулась Топоркова. — Собак бы поменьше... — Она опасливо оглянулась по сторонам.

Собак во Внукове хватало. Может быть, их было даже больше, чем надо.

К моменту нашего приезда во Внуково главной здешней собакой был Тим. Во-первых, он считался комендантским псом, что само по себе обязывало его быть главным. Во-вторых, он был умный и безошибочно отличал талантливого писателя от бездаря. И в-третьих, старшим среди двуногих Тимка числил буфетчицу. Но здесь он не был оригинален, поскольку так же считали почти все внуковские жильцы.

Но водился за Тимкой один грешок, который перечеркивал все достоинства: он был кошкодав. Тим не гонялся с исступленным лаем за кошками на глазах у всех. Он даже не смотрел в их сторону, когда, например, Топоркова приходила в буфет с любимицей на руках. Но если находили в кустах придушенную кошку, ни у кого не возникало сомнения, чья это работа. Из-за этой своей страсти в буфет Тим заходил, только удостоверившись, что в нем нет кошатников.

У меня с ним установились вполне дружеские отношения.

— Может, возьмем котенка? — сказал я как-то жене.

— Чтобы его съели собаки? — ужаснулась Алена.

— Тим кошек не ест.

Алена хмыкнула. Больше я о котенке не заикался. Кошку мы завели значительно позже, когда Тима уже не было в живых.

Впрочем, кошек во Внукове отлавливал не один Тим. Возле нашего поселка всегда было полно бродячих собак. Какие-то из них приходили из Абабуровки. Другие поселялись рядом с баками для пищевых отходов, стоявшими за воротами. Третьи жили в лесу и забегали в поселок развлечься.

Тим, надо сказать, этих путешественников не любил и гонял их еще яростнее, чем кошек.

Однажды я столкнулся в лесу с собачьей стаей. Предводительствовал над разномастными и разнокалиберными псами крупный черный кобель. Собаки залаяли. Я остановился, сжимая в руках палку. Кобель подошел ко мне, повернулся к стае и грозно рыкнул. Собаки поджали хвосты и пропали в кустах.

— Пойдем вместе? — спросил я.

Кобель мотнул тяжелой башкой.

Он проводил меня до ворот поселка, постоял, глядя на дома, повернулся и убежал. Наверное, он вспомнил что-то из своей прошлой жизни и решил прогуляться с человеком.

Итак, коты во Внукове в основном были домашние, собаки бродячие, но и здесь случались отступления.

Михайловские держали черного пуделя, мирного и спокойного пса, но его почему-то побаивались: вероятно, сказывались отголоски литературных историй о связи пуделей с чертовщиной.