Юлия Климова - В ее сердце акварель

– Обязательно приезжайте в Утятино летом. Воздух прекрасен! Мне кажется, он становится густым от цветочных ароматов. – Зофия Дмитриевна посмотрела на Еву и театрально вздохнула. – Жаль, дети разъехались, но я надеюсь на внуков.

– Я с тобой абсолютно согласна, мама. Летом здесь великолепно.

– Вы давно живете в Утятине? – спросил Глеб.

– С юности, – ответила Зофия Дмитриевна и добавила: – Завтра у меня день рождения, но о возрасте говорить не будем. – Она засмеялась, продемонстрировав ровные белоснежные зубы. – Вся семья в сборе, чего еще желать.

«Так именно по этому поводу я и пришел, – мысленно усмехнулся Глеб. Разговор наконец-то свернул в нужную сторону, и осталось совсем немного. – Уверен, я смогу справиться с вашим мозгом, многоуважаемая Зофия Дмитриевна. Чем больше пороков, тем больше шансов».

– О возрасте не может быть и речи, – галантно произнес Глеб и сосредоточился, концентрируя внимание на гладком лбу хозяйки дома. «Пригласи меня. Сейчас», – сформулировал он желание и приготовился услышать ответ.

– Я бы хотела… – начала Зофия Дмитриевна и замолчала, коснувшись пальцами виска.

– Мама, все в порядке? – спросила Ева и посмотрела на Глеба. «Вам лучше уйти, вы достаточно испытывали мое терпение. Наше терпение».

– Да. – Она кивнула, вновь выпрямила спину и дежурно улыбнулась. – Сегодня душно, наверное, завтра будет дождь. Не хотелось бы.

– Уверен, дождь не сможет испортить вам праздник.

«Недооцени-и-ил… – мысленно протянул Глеб с досадой. – Нужно четче, жестче и ярче. Зофия Дмитриевна Кравчик, без сомнения, женщина сильная и требует особых стараний и усилий. Да, мои красавицы? Недооценил…» Глеб сосредоточился и улыбнулся в ответ. В его глазах вспыхнул и погас голубой огонь, губы дрогнули, по лицу пронеслась тень.

– Я бы хотела пригласить вас на свой день рождения, – легко произнесла Зофия Дмитриевна, точно собиралась сказать это давным-давно. – Надеюсь, Глеб Андреевич, вечер вам понравится. Со мной и Евой вы уже знакомы, еще приедут наши ближайшие родственники и друзья. Нам будет о чем поговорить.

– Огромное спасибо за приглашение, непременно буду, – ответил Глеб, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Евы. Ее удивление достигло наивысшей степени, однако ничего изменить она не могла. – Во сколько торжество? Мне не хотелось бы опаздывать.

– В пять. Начнем с шампанского.

– Замечательно, – Глеб поймал испепеляющий взгляд Евы и продолжил специально для нее: – Буду рад нашей новой встрече. А сегодня, пожалуй, я прогуляюсь к реке. Говорят, здесь хорошая рыбалка.

– Да, – подтвердила Зофия Дмитриевна, – мои сыновья часто рыбачат, когда приезжают в Утятино.

Покинув дом Кравчиков через полчаса, Глеб порвал письмо, написанное Еве, смял клочки и сунул их в карман джинсов. Не пригодилось. Он сделал и сказал все, что требовалось.

«Жду тебя на берегу… Придешь, никуда не денешься. Должна же ты рассказать мне о том, какой я отвратительный тип. Негодяй. Скотина. Подлец. И так далее, и тому подобное. Да, жду тебя, моя горячо любимая Ева, с нетерпением».

После поездки в Москву Леся чувствовала тягучую усталость. Оплатив платье, туфли, клатч и колготки, Василий Петрович бросил прощальный взгляд на отдел нижнего белья, сморщил нос, протянул загадочное: «Живы будем, не помрем», – и, находясь в перевозбужденном состоянии, отвез Лесю в сказочный магазин шоколада, где они и выбрали подарок для Зофии Дмитриевны. Но сколько было потрачено времени… Сначала Василий Петрович ходил от прилавка к прилавку, затем метался, выбирая то одно, то другое, и наконец купил красивую коробку с конфетами ручной работы. Коробка была изготовлена в форме книги и уже сама по себе являлась произведением искусства. «Подойдет, подойдет… – бормотал Василий Петрович, расплачиваясь. – Это формальность, чего уж стараться…»

– «Важен не подарок, а внимание», – не удержавшись, напомнила Леся слова, которые дядя говорил совсем недавно.

– Знаю, – буркнул Василий Петрович и небрежно сунул коробку под мышку. Леся представила, как трюфели переворачиваются, теряют обсыпку, и коротко вздохнула. Не зря все родственники считают Дюкова странным.

В Утятино они вернулись к трем. Быстро справившись с салатом, выпив чай, Леся переоделась и направилась в сторону дома Кравчиков. Василий Петрович, уже не прячась, провожал ее, устроившись на балконе в кресле-качалке. К обеду перепады настроения у него прекратились, и теперь он пребывал в задумчивом состоянии, будто непрерывно выстраивал мысли в ряд и пытался выделить и запомнить самые важные. «Веди себя прилично, – благословил он на дорожку и насмешливо добавил: – То есть держи фасон!»