Юлия Климова - В ее сердце акварель

Я, знаешь ли, сильно сомневаюсь, что девушка, одевающаяся, как ты, в состоянии выбрать нормальное платье. Не надо меня позорить перед дорогими и горячо любимыми соседями. Ясно?

«Конец света», – подумала Леся.

Ночью Глеб спал плохо: то мешали дурные сны, то мысли сверлили мозг, то хотелось пить, то в туалет. «Чего колобродишь, неугомонный!» – прикрикнула бабка Лиза, когда он налетел в сенях на ведро. «Да если б я знал!» – раздраженно бросил Глеб в ответ.

Инстинкт охотника не давал покоя: дергал, зудел, гудел, задевал ребра, кидал то в жар, то в холод.

– Да твою ж мать! – взревел Глеб, когда сто первая попытка заснуть провалилась. – И не пил же ничего.

«Что я пропустил?.. Что?»

Ощущение, будто важная деталь, связанная с девчонкой, ускользнула, не давало покоя и к утру уже бесконечно злило. А ведь он радовался вечером, когда застал Олесю с Дюковым в саду. Подслушивать – сплошное удовольствие, и далеко ходить не нужно, получите и распишитесь.

Оказывается, Кирилл на свидании пригласил девчонку в гости. А события-то развиваются в нужном темпе, без проволочек. Вот она – великая сила волшебства в действии.

«Но это, конечно, не значит, что я и дальше буду работать долбаным Амуром! – на всякий случай адресовал в небо Глеб, когда дежурил за забором и наблюдал, как мечется Дюков. – Ишь ты, заволновался, забегал. Да-да, уведут у тебя Олеську, и никто памперсы лет через десять тебе менять не станет».

Но, как оказалось, Василий Петрович вовсе не расстроился…

Собственно, пришло время расслабиться. Кирилл Кравчик планирует познакомить девчонку со своей семьей.

«Дамы и господа, ясен пень, куда дело клонится».

Но не спится, мягко говоря…

Глеб откинул одеяло, сел, свесил ноги с кровати.

«Олеська молодец, правильные вопросы Дюкову задает. Нужно бабку Лизу к стенке прижать, пусть объяснит, что за ерунда с этими домами… И не обнаглеть ли мне вконец? Обнаглеть… Надо попасть на вечеринку Кравчиков и посмотреть, что да как… Чую, дело нечисто. А это как раз задачка несложная. У меня же теперь есть Ева. Милая, добрая, нежная… Почти».

Улыбнувшись, он неторопливо лег, подтянул одеяло к подбородку, услышал утренний крик петуха, послал «горластый будильник» куда подальше и почти сразу уснул.

Неприязнь Василия Петровича к Кравчикам исчезла без следа. За завтраком дядя даже произнес длинную вдохновенную речь об уважении к людям – в частности, к соседям, – чуткости, понимании и даже о мире во всем мире… Краковская колбаса больше не являлась поводом для едких шуток, а Вислу Василий Петрович признал «вполне нормальной рекой». Леся слушала внимательно и гадала, с чего такие перемены?

Если бы дядя нуждался в деньгах или мечтал попасть в «высшее общество», то можно было бы предположить, что он радуется возможности завести знакомство с обеспеченными соседями, но… Василий Петрович не желал ни с кем знаться, и уж чужое богатство его точно не волновало.

– Кирилл… Я видел его несколько раз. Он хорош собой.

– Да, – коротко ответила Леся, не желая развивать тему.

– И все же ты мало ешь! Если бы ты ела по-человечески, у тебя бы давно выросла большая грудь, – хохотнув, сказал Василий Петрович и с удовольствием положил на свою тарелку добавку омлета и бекон. Разломив пшеничную булку, он щедро намазал половинки сливочным маслом и добавил: – Бери пример с меня.

– У вас выросла большая грудь? – сдерживая смущение и улыбку, спокойно спросила Леся. Противостоять дяде было не так уж и просто, но она решила держать оборону при любых обстоятельствах. Иначе Василий Петрович однажды слопает и ее – за завтраком, обедом или ужином.

– Мне нравится твое чувство юмора, – одобрил он. – И вдвойне нравится то, что ты защищаешь себя. Похоже, тебе все же досталось немножко нашей крови… Дюковской. – Василий Петрович отодвинул тарелку, вытер рот салфеткой, смял ее и отшвырнул к кувшину с водой. Затем неторопливо налил в широкую чашку чай и притянул к себе вазочку с зефиром и пастилой. – Пожалуй, расскажу тебе немного о своей семье, сейчас это будет как раз кстати. Мой отец сбежал в поисках лучшей жизни, когда мне исполнился год. Но лучшая жизнь, а вернее – смерть, нашла его спустя пару лет под колесами старенькой «Волги». Мать скончалась через четыре года, и моим воспитанием занялась тетка. Обрати внимание, как схожи наши судьбы! – Василий Петрович дернул носом и прищурился от удовольствия. – Невозможно это отрицать. Даже преступно! – Он постучал указательным пальцем по краю стола. – Быть может, именно поэтому я взялся тебя содержать. Быть может… Быть может…