Пак Кён Ри - Земля. Том 1

— Как-то раз в молодости я заболел сильно, — продолжал лодочник. — Какие только лекарства не пил… и даже шаманов приводили. Всё было без толку. И вот однажды кто-то заговорил о докторе Муне. Разыскали его. Это был молодой человек, примерно одного со мной возраста. Он дал мне всего десять пакетиков с какими-то лекарствами. Совсем недорогие лекарства. И я выздоровел. Я хочу сказать, что очень важную роль в лечении больного играет знание врача, его опыт. Безусловно, доктор Мун — отличный лекарь. И не только. Он преданный своему делу, человек. Бессребренник. Он не отказывает никому и едет к больному даже посреди ночи. А сколько по миру ходит шарлатанов, выдающих себя за врачей, богатеющих за счет несчастных больных? Они дают людям дрянь вместо лекарств, отраву! Нет. Таких, как доктор Мун нигде больше не найти! Даже в дороге он оказывает помощь заболевшим, будь то взрослый или ребенок. Достает из сумы пилюлю, и за это не берет денег.

— Он слишком честен, — сказал краснолицый. — А честным в наше время жить нелегко.

Воль Сон тоже припомнила случай, когда будучи маленькой, увидела доктора Муна: тот сунул ей в рот какую-то таблетку, и она ощутила свежесть и запах мятной травы.

Тем временем, паром достиг причала и Воль Сон, подхватив узелок, сошла по мосткам на берег.

— Будь осторожна, Воль Сон! Совсем темно! — предостерег её лодочник.

— Хорошо, спасибо! До свиданья! — отозвалась Воль Сон.

Паром отчалил, и женщина пошла по вязкому песчаному берегу. Вокруг была темень, а всё небо над головой усеяно звёздами. Воль Сон подумала о своей матери, вспомнила, как много лет назад в этих местах она совершала обряд поклонения Королю Дракона. Тогда тоже была похожая на нынешнюю ночь, светились в небе звезды, горели свечи на алтаре с жертвенной пищей. Мать подожгла тонкую бумагу от пламени свечи, подбросила в небо и стала исполнять танец. Движения ее тела были изящными, ноги медленно описывали круги, руки плавно вскидывались вверх, — белая юбка плыла следом, подобная яркому пламени огромной сказочной свечи. Когда мать застывала на месте, то очень походила на бодхисатву милосердия — Авалокитешвару. «Матушка, моя бедная матушка, — проговорила Воль Сон. — Ты так хотела, чтобы я хорошо устроилась в жизни… Но не вышло у меня… я вернулась… Отчего? Не знаю. Ён И тоже спрашивал, почему я не осталась на чужбине и вернулась?.. На это у меня нет ответа. Такая уж моя судьба. Моя жизнь так похожа на твою, матушка. На кого же мне быть похожей, если не на тебя? У тебя не было мужа, как нет его у меня. А приехала я назад из-за него, из-за Ён И, чтобы видеть его, чтобы посмотреть хоть на изгородь его дома, где он живет. Ты назвала бы меня, матушка сумасшедшей. Наверное, так и есть, я сумасшедшая. Я так хочу его видеть, что схожу с ума… Мне теперь всё равно…»

Вслед ей тускло отсвечивала в ночи река, шептались в небе звезды. И силуэт горы, еле выделяющийся в темени, шагал с ней в ногу.

Был случай давным-давно, когда юная Воль Сон говорила матери, что никогда не выйдет замуж. На что мать, постукивая ладонью по спине дочери, говорила: «Бедное дитя… Шальная девка… Не повезло тебе с матерью. Родиться бы тебе в хорошей семье… Не трави же мне душу, не трави… Поезжай туда, где люди не знают, кто твоя мать. И живи. И не испытывай судьбу. Иди к тому, кому ты будешь люба. Пусть старый, пусть хромой, любой хорош, коль будет беречь тебя. Родишь детей и обретешь спокойствие. А обо мне забудь. Даже не думай искать свою мать. У меня своя дорога. Я — шаманка. Буду делать, что умею, пока не помру. А помру — неужто в доме янбана Чхве не позаботятся о моей душе?» Воль Сон спросила: «Ты думаешь, они возьмут на себя хлопоты по твоему погребению?» А мать ответила загадочно: «Всем надлежит держать ответ за грехи прошлой жизни».

В темноте доносился плеск воды, бьющейся о берег. Воль Сон решила дождаться здесь глубокой ночи и только потом подняться на дорогу, когда там не окажется прохожих. Она присела на корточки и обняла узелок. Прошло более месяца с того дня, когда Ён И приходил на представление с масками. Больше она его не видела. Наверное, он был занят полевыми работами. А возможно, жена его, Кан Чхон Дэк, обо всём догадалась и всячески препятствует их встрече. А может, Ён И остыл к ней? Не сделался ли он черствым? Ах, как ждала она его в ту ночь! Как ждала, свернувшись калачиком на циновке таверны, и с замиранием сердца прислушивалась к звукам снаружи! Стоит ли корить себя за это? А позже она пошла на базар и выискивала знакомых из деревни, чтобы спросить о Ён И. Она таки нашла одного крестьянина, Ён Пхаля, спросила, не болен ли Ён И? А Ён Пхаль удивился: «Болен? А чего ему болеть-то? Видел я его давеча, — выгонял со двора быка». Значит, здоров. Ну и славно. Ах, как давно я его не видела… Больше месяца с тех пор… Да нет, было… После той ночи праздника масок Оквандэ, Ён И еще несколько раз заглядывал к ней в таверну. Но это были мимолетные, как порывистый ветер, встречи. Жаркие объятия и скорые расставания, приносящие боль. Будто их и не было этих встреч…