Пак Кён Ри - Земля. Том 1

Эти две женщины явно недолюбливали друг дружку, и при встрече почти всегда обменивались любезностями.

— Скорбь овдовевшей может знать только вдова, — сказала Кви Нё и посмотрела в сторону Бон Сун Не, словно пытаясь скрытым намеком поддеть портниху.

— Тоже мне открытие сделала… — усмехнулась Сам Воль. — Я не желаю с тобой разговаривать. Иди куда шла.

— Конечно, конечно! — парировала Кви Нё. — Я не грущу и не расстраиваюсь по всякому поводу. Но что касается щепетильного вопроса… Я понимаю юную барышню, переживающую разлуку с матерью, и тебе, потерявшую любимого человека, сочувствую… Малышка катается на спине служанки… жалкое зрелище. Я знаю, что ты чувствуешь, Сам Воль…

— Я бы с удовольствием набила тебе рожу, но боюсь, не хватит воды, чтобы потом отмыть руки. Убирайся-ка ты отсюда подальше.

— Да ты мне завидуешь! От зависти у тебя живот разболелся, да?

— Ага, точно, разболелся. Иди, потрогай! — Сам Воль двинулась к Кви Нё, и когда они оказались близко лицом к лицу, случилось непредвиденное. Со Хи, сидящая на спине у Сам Воль, плюнула в лицо Кви Нё. Та, никак не ожидавшая этого, отшатнулась. Сам Воль рассмеялась, Бон Сун тоже прыснула со смеху. Мальчишка Киль Сан, пораженный, встал.

— Юная госпожа! — окликнула девочку удивленная портниха.

— Это тебе кунжут с солью, — сказала Бон Сун. — Будешь знать, как язвить! Всегда получишь сдачу! Ха-ха-ха…

— Что тут смешного? — с красным, от ярости, лицом, закричала Кви Нё. — Что смешного? — она дала затрещину Бон Сун, и, бросив на Со Хи взгляд, полный ненависти, поспешила прочь.

— Юная леди! — Бон Сун Не отложила свое занятие и ступила во двор, строго взглянула на Со Хи. — Негоже так поступать вам. Нельзя плеваться даже в животных. Если бы бабушка, госпожа Юн узнала обо всём, она бы отчитала за ваши манеры и вас, и меня.

— Я больше так не буду, — пообещала Со Хи. — Но я ненавижу эту Кви Нё.

Утомившаяся за день, Со Хи спала рядом с Бон Сун Не.

«У людей много недостатков и разные характеры. Что же такое в натуре Кви Нё, чтобы так относиться к окружающим… к ребенку?» — думала портниха. Со Хи пошевелилась и во сне потянулась к женщине, припала к её груди. Затем открыла глаза, медленно поднялась и села. Она увидела, что рядом не мать и разразилась плачем.

— Перестаньте, юная леди, вы всех разбудите, — женщина взяла девочку на руки. А та не унималась и, суча ногами, продолжала плакать пуще прежнего. В это время снаружи раздался окрик:

— Бон Сун Не!

— Да, госпожа! — испуганная портниха положила девочку на постель и открыла дверь. У порога стояла пожилая госпожа Юн. Свет, падавший с комнаты, освещал ее широкий лоб и глубоко посаженные глаза. Фигура ее на фоне густой темени, выглядела точно привидение.

— Госпожа… — пробормотала портниха и посторонилась. «Неужели плач девочки был слышен и в Большом доме? — подумала она. — Нет. Скорей всего, госпожа, страдая от бессонницы, бродила вблизи флигеля.»

— Прекрати сейчас же плакать! — велела внучке спокойным голосом госпожа Юн. Со Хи, хотя и боялась бабушку, но сейчас ее присутствие ничуть не страшило девочку. Она запричитала:

— Хочу к маме! К маме!..

Госпожа Юн вышла во двор и подошла к растущей у пруда иве, стала шарить. В темноте ее белый рукав блузки напоминал крыло журавля. Наконец, она обломала ветку, вернулась в комнату.

— Прекрати плакать!

Бон Сун Не со страхом наблюдали за хозяйкой.

— Не престанешь?!. — Старуха ударила прутом по ноге девочки, затем еще ударила, и еще.

— Пожалуйста, госпожа! Не надо! — умоляюще запричитала портниха.

На нежных икрах девочки появились красные полосы. Со Хи вскочила и стала кидаться предметами, что попадались под руку: мотками ниток, игрушками… Госпожа Юн опустила руки, тонкие губы на ее неподвижном лице скривились в судорожной улыбке.

— Упрямая девчонка! — пробормотала она, и, выйдя во двор, бросила прут, затем отправилась к себе, растворилась в темноте.

Бон Сун Не взяла девочку на руки, которая была почти без чувств. А прибежавшая Сам Воль побрызгала водой в лицо ей. Со Хи пришла в себя, но уже не заплакала, а только издала полный отчаяния крик:

— Позовите мою маму!

«Чертова курица!» — выругалась Кан Чхон Дэк и топнула ногой. Птица, разгребавшая землю, бросилась наутек от греха подальше, вытянув свою пушистую шею, и, оказавшись в безопасном месте, недовольно закудахтала. Женщина уже не обращала на нее внимания и продолжала мести двор обтрепанной метлой. Затем горестно проворчала: «Проклятая жизнь!.. Извела, просто мочи нет… Податься бы куда подальше, хоть в монастырь…»