Елена Колина - Ты как девочка [litres]

– Тебе повезло, что ты до школы без аварии доехал. А вот что дал себя на бабки развести, это очень плохо. Жалко тебе его стало?.. Жалко у пчелки. Я вот Лизавету учил переть вперед без сомнений. Я бил ее медведем и говорил: «Ударь мишку в ответ! Он тебя ударил! Бей его!» Каким медведем? Плюшевым, а ты что подумал, Пеппи?.. Помнишь, была такая Пеппи ДлинныйЧулок, искала приключений на свою задницу? …Если еще раз кого-то пожалеешь – вспомни меня: у тебя должно быть одно чувство! Одно, а не много!

У меня всегда не одно чувство, а два или три, может, в этом и есть причина всего…

– Я бы сейчас слона сожрала, у тебя дома есть что-нибудь пожрать? – сказала Лизавета.

Мне все в ней нравится, даже что она говорит «пожрать». Мне нравится, как она своим низким голосом произносит «пожрать» и прочие неженственные слова. У Лизаветы такой басок, трогательный и сексуальный одновременно. Она вообще вся одновременно трогательная и сексуальная.

Мы провели втроем прекрасный вечер.

Сначала Татка сказала, что обеспокоена моим поведением и хочет применить ко мне транзактный анализ. Это такая психотерапия, где считается, что личность состоит их трех частей: Родитель (Р), Взрослый (В) и Дитя (Д). Я думал, Лизавета не захочет проходить транзактный анализ, но она сказала, что с радостью пройдет.

Почему-то наше поколение обожает психотерапию. Многих хлебом не корми, дай сходить на сеанс к психотерапевту. Наверное, нас никто не слушал. Мы невыслушанное поколение. Человеку хочется, чтобы его выслушали, полюбили. Наверное, он путает профессиональный интерес и ласку. А бывают и реальные проблемы у людей. Лизавета, например, на вид само здоровье, а у нее, оказывается, панические атаки: вдруг накатывает страх, дышать трудно, в обморок падает. Вот тебе и бей медведя…

Психотерапевт с ней после обеда поработал, она сказала, что вроде бы хорошо зашло.

Откуда у меня взялся психотерапевт для Лизаветы? …Я сказал: «Хочешь, познакомлю с психотерапевтом? Вот Татка».

Так мы весь вечер развлекались. Татка вела себя как Р, я как В, Лизавета как Д.

Играли в правду. Татка сказала, что ее мечта иметь семью. Чтобы стабильность, верность типа крепкий тыл, семья навсегда. Сказала, что мы, кто родились в девяностые, когда у всех все рушилось, подсознательно боимся всего, что может ворваться и разрушить жизнь. Из-за пережитых предками потрясений мы осмотрительны и осторожны. Как куры, которые боятся машин, потому что их бабушку задавила машина. А вот дети спокойных времен, наоборот, ищут бури.

Я признался, что как раз вот этого я тоже хочу: семью навсегда.

Иногда перед сном я представляю себе наш дом с Лизаветой, как у нас повсюду цветы и уютные пледы, и мы могли бы завести собаку, по вечерам дружить с другими собаками… Никакой бури, только стабильность.

Лизавета сказала, что она уже следующее поколение и ищет бури. Сожрала все, что было в холодильнике, выкурила все Мамочкины сигареты и выпила остатки ее любимого портвейна.

Перед сном посмотрел из любопытства, кто это Пеппи, с которой меня сравнил отец Лизаветы. «Пеппи – маленькая рыжая веснушчатая девочка, которая живет одна на вилле «Курица» вместе с мартышкой Господином Нильсоном и лошадью».

Уже засыпая, вспомнил, что у меня тоже есть отец. Отцы. Отец номер 2–4 после того, что с ним случилось, очень нервничает от неожиданных звонков и событий, а о папе я вообще не подумал.

Конец марта. Из-за высокой температуры не могу вспомнить, какой сегодня день, вчера был четверг.

В четверг у нас первый урок физкультура. На физкультуре я получил смс: «Попала под мотоцикл, забери меня из трамвы на Малой Конюшенной».

Я сначала увидел это «из трамвы» и улыбнулся, а потом уже понял, что нужно бежать, что Лизавета попала под мотоцикл.

До травмы на Малой Конюшенной я домчал за шестнадцать минут. По дороге упал, подвернул ногу, но добежал в целом за шестнадцать минут.

Она сидела на стуле, правая нога забинтована. На левой ноге ботинок, на правой тоже ботинок, из него торчит бинт. Щиколотка забинтована. Не гипс, а бинт. Сказала: «У меня перелом ноги… почти перелом». Врач сказал: «Почти перелома не бывает, у тебя ушиб». Предложил посмотреть мою ногу, но я отказался.

Лизавета попала под мотоцикл. Она сделала это специально, чтобы я пришел за ней в больницу. Никогда не узнаю, так ли это. Она хнычет, ей больно, так что, наверное, это правда.

Мы шли, поддерживая друг друга, как Лиса Алиса и Кот Базилио: одна хромает, другой приволакивает ногу. И вышли на набережную. И как-то само собой получилось, что мы пошли по льду через Неву. Лизавета сказала: мы должны готовиться к взрослой жизни, и поэтому мы сейчас перейдем Неву по льду.