Елена Колина - Ты как девочка [litres]

Вот оно что! Татка пошла со мной не для того, чтобы послушать шутки и посмеяться. Это была военная хитрость: притвориться, что нам все известно, расспросить и разузнать. Мой отец 2–4 любит рассказывать, обсуждать, любит много знать о других, Мамочка называла их с Помидорой старыми сплетниками… Ну, если он старый сплетник, и что, у каждого свои слабости.

– Ха, ну зачем рассказывать лишнее… У него переходный возраст плюс тонкая натура… психика там, то-се… Откуда ей знать, как закрутятся колесики у него в голове?

Почему-то они говорили обо мне в третьем лице, как о ребенке на приеме у врача.

– Глупо скрывать такие вещи.

– В принципе я с тобой согласен. Я ей всегда объяснял: у ребенка здоровая психика, инстинкт говорит ему считать хорошим все, что ты делаешь… Да и никто не обещал, что в жизни не будет неприятностей… Люди приспосабливаются к чему хочешь, посмотри на меня: что было и что стало… Я держусь… да, я держусь.

Чтобы узнать всю историю, Татке не надо было хитрить и задавать наводящие вопросы. Мой отец был рад рассказать, да и история оказалась простой, проще не бывает: Карл и мой папа были женаты, и тут появилась Мамочка…

– Ну да, ребенок… А что ребенок?.. Если честно, в этой истории ребенок для Сергея не играл никакой роли. Ему нужна была Клара. Клару ведь невозможно не полюбить, если она э-э… хочет… Ребенок здесь был как бы ни при чем…

– Ребенок имеет право знать, он человек, а не побочный продукт сексуальной деятельности, – сказала Татка.

– О-о-о. Какая ты резкая. Все же это их жизнь…

Татка вовсе не резкая, она очень хорошая, у нее только один недостаток: когда рядом Татка, приходится много говорить о психотерапии, Татка просто помешана на всем этом.

Вот, например, мы заговорили о шизофрении, Татка в шутку спросила моего отца, нет ли у него шизофрении.

– К классической шизофрении можно отнести появление второй личности у пациента, – объяснила Татка.

Он тут же нашел у себя признаки шизофрении: у него есть субличности «я хороший» и «я плохой».

После короткого опроса выяснилось, что у каждого что-то есть: какой-нибудь признак неполадок, и не один.

Мой отец обладает двумя субличностями и ведет сам с собой психотерапевтические беседы.

У меня вообще нет никакой личности, я как клубок, на который намотаны влияния разных людей и книг.

Карлу кажется (мы позвонили ей и Мамочке), что она все время встречает знакомых. Знакомые якобы стоят на переходе, на другой стороне улицы, едут навстречу ей по эскалатору.

У Мамочки в голове играет музыка (в плохом настроении Шопен, в хорошем настроении Моцарт).

Татка считает себя нормальной – это главный признак болезни.

…Мы очень смеялись, но уже нужно было уходить.

– Вам пора, уже? Ну, был рад повидаться. Андрюша, у тебя сейчас много дел, последний класс, то-се… Не думай, что я вот тут это самое, грущу, у меня все нормально… ты приходи, когда сможешь.

Мой отец смотрит на меня так, что я понимаю: я приду к нему в следующую последнюю пятницу месяца, и в следующую, и так будет всю жизнь. Это будет занимать мое время… Ну и черт с ним, со временем. Вообще-то я его люблю, моего отца 2–4.

… – Интересно, правда? Как они вели себя в той своей жизни, без нас, какие они на самом деле. Ведь это они с нами хорошие, как бы бесплотные ангелы, а в прошлой жизни, с другими? Возьмем твою мамочку: она разлучила твоих родителей… А ты понял, что твой отец бросил тебя два раза?

Два? Почему два?.. А-а, да: первый раз – когда ушел от Карла, оставив ребенка, а второй раз – когда оставил меня с Мамочкой. Редко кому так повезет, чтобы его не один раз бросил отец, а два.

– Твоя мамочка разлучила твоих родителей, – повторила Татка. – А когда твой отец на ней женился, ты стал считать Клару мамой. Получается, она отняла у Карла сначала мужа, а потом ребенка.

– Это еще почему? Как ребенок может предпочесть другую женщину маме?

– Да очень просто, про это столько написано! Представь, твой отец берет ребенка по выходным в свою новую семью, ребенку там весело, интересно, там счастливый папа и обаятельная тетя, смеются… там – семья. Ребенок начинает думать, что там семья. А дома у него брошенная мама, грустная, сердитая, в плохом настроении, может быть, плачет, или орет, или предметами кидается. Ребенок из чувства самосохранения выбирает, где ему лучше, это закон жизни…

– Значит, никто не виноват, раз закон.

– Ну да, никто не виноват… Твоя мамочка, она такая обаятельная, на нее надо знак вешать «осторожно, обаяние», ей было легко отнять у подруги и мужа, и ребенка… Теперь все понятно.