Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

Когда Ённан поднялась крутой дорогой в горы Намбансан, окрестности полностью покрыла густая тьма. Она пробиралась по безлюдной местности сквозь густую чащу леса, в котором эхом отзывались звуки морских волн.

Хандоль уже ждал ее в назначенном месте, оперевшись спиной о дерево и наблюдая за дорогой. Завидев мелькающую белую юбку, он ступил на шаг вперед.

— Ённан! — словно приклеенный к земле, он не смел сдвинуться с места.

— Ты? Неужели это ты, Хандоль? — в темноте вытянув вперед свою белую руку, пробубнила Ённан.

— Ённан! — Хандоль с силой обнял ее. Слезы покатились из его глаз на лицо Ённан. — Да, я Хандоль. Бедный Хандоль.

Парень заплакал навзрыд. Плакала и Ённан.

Они, обнявшись, вошли в лесную чащу. Хандоль только что вернулся из парикмахерской, и от его волос пахло ароматным гелем. От лица Ённан исходил запах дешевого крема. Они, словно две собаки, обнюхивающие одна другую, старались навсегда запомнить запах друг друга. Потом уселись под дерево.

— Как я скучал по тебе, Ённан! Как я хотел тебя увидеть, хотя бы во сне!

— Я тоже.

Хандоль и Ённан снова обнялись. Все звуки, окружающие их, — и звук морских волн, и звук качающихся от ветра сосен, и звук гудков кораблей как будто исчезли из их мира. Они утонули в бесконечных радостных ласках, страстно упиваясь дыханием друг друга.

— Я все время думал, что вот заработаю и увезу тебя подальше отсюда. Но ты бы знала, как нелегко заработать деньги.

— Где ты был?

— Был в Ёсу, был и в Пусане, был даже и в Гунсане, грузил корабли.

— Настрадался же ты.

— Ты тоже. Как я хотел тебя видеть, даже до слез.

— А я не плакала. Хотя я и хотела тебя видеть, слез не было.

— Потому что ты меня больше не любишь, — Хандоль зарыдал, содрогаясь от горького плача. Выплакав все то, что накопилось за долгую разлуку, он спросил: — Слышал, что твой муж был в тюрьме, это правда?

— Угу. Откуда ты знаешь?

— Шпионил. Муж еще и наркоман вдобавок?

— Угу. Да к тому же еще полнейший идиот.

— И все равно ты с ним будешь жить?

— Не хочу.

— Если не хочешь, то как до сих пор с ним жила? — ревниво произнес Хандоль.

— А что мне было делать?

— И дальше с ним жить будешь?

— Не знаю, лучше умереть.

— Ты ж жила с ним до сих пор, спала даже…

— С ума сошел! О чем ты говоришь! Не знаешь ты ничего.

— Что не знаю?

— Что мой муж… — Ённан прикрыла рот и захихикала.

— Что?

— Мой муж — того … этого… Хы-хы-хы.

— Что ты все хохочешь-то? Только нервируешь меня.

— Мой муж — и не мужик вовсе. Хы-хы-хы. Тьфу, смешно даже. Он ни разу не спал со мной, — Ённан не стерпела и громко рассмеялась.

— Что?!

— Да импотент он! Я тебя только и знаю, и не вру ни капли, — страстно проговорила Ённан.

— Правда? — Хандоль грубо притянул к себе Ённан.

Задыхаясь от объятий, от запаха своих тел, они смотрели друг на друга, а потом упали на траву.

В порыве своей страсти, словно обезумевшие, они катались по земле.

— Хандоль поправил волосы Ённан и обнял ее:

— Как мне хочется плакать, Ённан.

Ённан положила свою голову на грудь Хандоля.

— Мне тоже, если бы ты знал, как я скучала по тебе.

— Может, хватит так дальше жить, а? Может, бросимся в море?

— Страшно!

— Тебе страшно умереть со мной?

— А зачем нам умирать? Ты будешь зарабатывать, а я буду жить вместе с тобой. Разве так нельзя?

Хандоль вложил в рот сигарету и поднес к ней зажженную спичку. Его густые брови нахмурились:

— Я уже все перепробовал, все, кроме воровства. Ничего не выходит. Невезучий я, что поделаешь. Я и в карты играл, и торговал, и прислуживал, все равно ничего не скопил. Когда шли затяжные дожди, совсем работы не было, пришлось даже несколько дней голодать. Хотел и руки на себя наложить, чуть было не повесился. Но решил перед смертью тебя повидать, вот и пришел в Тонён.

— Мы обеднели, и украсть-то у нас нечего… — ответила Ённан.

Хандоль прикоснулся к ее руке и сказал:

— Не твоя это вина, Ённан. Грех в том, что я родился. Но сейчас я могу умереть спокойно, потому что нашел тебя, — Хандоль снова заплакал.

Хотя Ённан не так грустила, но, глядя на слезы Хандоля, расплакалась вслед за ним.

— Госпожа! Беда, беда! — рано утром прибежала к Ханщильдэк служанка Бунсун и забарабанила в ворота.

Ханщильдэк от неожиданности даже не смогла найти свою заколку бинё и спешно вышла из комнаты.

— Что случилось?! Да говори же ты! — Мать дрожала от страха.