Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

— Да, чтоб тебя, щенок ты эдакий! Как тебя угораздило в дерьмо-то?!

— Чуть было не утонул, хорошо, что вы поблизости оказались! — заговорила Юн. Тогда женщина обернулась на голос и увидела, что во дворе есть кто-то ещё.

— Батюшки! Да неужели это вы, матушка Ким? — радостно вскрикнула женщина, узнав Ханщильдэк, и перестала черпать воду.

— А ты-то кто? — не припоминая ее, спросила Ханщильдэк.

— А я жена погибшего моряка с корабля «Намхэ».

— А-а… — Ханщильдэк сделала вид, что вспомнила, а сама продолжала пристально разглядывать женщину. Но через некоторое время вспомнила ее, смутилась. Затем прошла во двор и спросила: — Как поживаете-то? — ясно видя всю нищету и убогость быта; задала вопрос, чтобы сгладить ситуацию.

— Так и живем, потому что помереть не можем, — на глазах женщины появились слезы.

Ребенок продолжал всхлипывать. Одежда на нем, как тряпка, была разорвана и едва закрывала голый животик. Руки и ноги были настолько худы, что напоминали палочки, которые могут сломаться от малейшего прикосновения.

— Твой сын?

— Нет, хозяйский.

— А ты где живешь?

Женщина указала на соседний дом.

— Мать ушла к своей дочери. А этот вот сидит и все есть просит. Скорее бы она принесла чего-нибудь, ведь он чуть не утонул в дерьме, — женщина посмотрела сверху вниз на ребенка.

— Когда в дерьмо дети падают, их после этого ттоком кормить надо, — проворчала Юн.

— Да о чем вы говорите?! Мы его и в праздники-то не видим!

Ребенок, заслышав, что говорят о еде, переводил голодный взгляд с одной женщины на другую.

— Доль мальчишку зовут. Отец его погиб на корабле «Намхэ». Мать вместе со мной раньше вязала сети, но сейчас повредила ноги и больше не может работать. Каждый день уходит на заработки, но разве этим поможешь, все равно от голода помираем.

Сердце Ханщильдэк разрывалось от этих слов. Она почувствовала, что виновата в несчастье этой семьи.

— А у тебя нет ребенка?

— Есть, куда денутся-то? Всех их пока накормишь… Мои ушли к морю копать ракушки. Скоро вернутся.

— Побудьте пока здесь, — обратилась к Юн Ханщильдэк.

— Куда ты?

— По дороге сюда я видела, что у входа в туннель продают тток. Я ненадолго…

— А! Ну, сходи.

— Ой-гу, матушка, да не надо. Зачем вы? — запротестовала женщина.

Ханщильдэк подобрала юбку и поспешно вышла. Перед входом в туннель с обеих сторон расположились магазинчики, торгующие недорогой едой. Справа от входа в туннель было село и начальная школа, поэтому торговля шла хорошо. Ханщильдэк купила тток и вернулась. Ребенок, завидев тток, проглотил слюну, и в животе у него заурчало. Женщина, скрывая свой голод, исподлобья поглядывала на тток.

— На голодный желудок много нельзя. Сегодня две съешь, а остальное завтра. Договорились? — обращаясь к малышу, Ханщильдэк протянула ему два кусочка.

— Да-да, на голодный желудок много нельзя. Но если уж упал в отхожую яму, ради профилактики следует съесть пару-другую, — добавила старушка Юн. Пока она говорила, ребенок быстро управился с двумя кусочками ттока. Он облизнул губы и уставился на оставшееся. Молодая женщина тоже поглядывала на него голодными глазами, но не решалась притронуться.

— И ты попробуй. Ты ж, наверно, совсем ничего не ела… — настояла Ханщильдэк.

— Да я ничего… — женщина хотела было отказаться, но не смогла побороть голод и, словно воришка, во мгновенье ока схватила один кусочек и отправила к себе в рот.

— Наша семья разорилась, и вам стало еще труднее жить. И кто только во всем виноват? Ой, не знаю, не знаю… — невидящим взглядом смотрела перед собой Ханщильдэк.

— А что тут такого, судьба наша такая. В прошлой жизни согрешили, вот теперь расплачиваться приходится, — с улицы к ним подошла хромая женщина. Ханщильдэк догадалась, что это была мать Доля.

Женщина выглядела лет на сорок. В руках у нее был узел и какая-то емкость, похожая на бензиновый бак. Усталым шагом она медленно вошла во двор.

— Мама-а-а! — закричал ребенок. Судя по всему, два кусочка ттока его хорошо подкрепили, и сейчас он был полон сил.

Мать Доля, не обращая внимания на гостей, прошла в дом, положила узел и тяжело вздохнула. От тяжелой ноши старая изорванная кофточка на спине промокла.

— Ой, если бы вы только знали, что с ним было-то! Он ведь в отхожую яму провалился.

На слова молодой женщины мать ребенка ничего не ответила, только слегка изменилась в лице. Она сняла платок и встряхнула головой. С волос посыпалась белая пыль.