Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

— Весь в мать пошел и лицом, и умом, — не переставая, хвалила его мать невесты.

— Парень ли, девица ли, если человек хорош собой, то за это надо платить, — все никак не унимался отец Джоним.

— Но и наша дочка Джоним хороша собой. Каждому человеку своя подходящая пара предназначена. Нашей дочке сами небеса послали этого парня. Они, как два голубка, подходят друг другу. Ну чем, скажи, они не пара? — не унималась мать.

— Думаешь, одной смазливой внешности для жизни хватит?

Так шли дни, мать Джоним ни в чем не уступала своему мужу, и свадьба все-таки состоялась.

Волнистые волосы, нежно-розовые губы, милое выражение лица — все в невесте было прекрасно. В тот год в селе Мёнджонголь сыграли несколько свадеб, но красивее невесты Джунгу не было.

Поссорившись с Бонхи из-за того, что Тэкджин не был назначен аптекарем, Сон не пришла на свадьбу. Но Сонсу пошел и там после долгой разлуки встретился с Ёнсун. Она несколько поправилась и от этого казалась здоровее прежнего, но с лица все также не сходили следы горячки. Скрываясь от людских глаз, она иногда спускалась в подвал, чтобы прилечь и набраться сил.

Спустя два месяца после свадьбы Джунгу и Джоним Сонсу неожиданно навестил Ёнсун.

— Ай-гу! Ты? Вот так сюрприз! Да какими судьбами? — удивленная Ёнсун радостно схватила Сонсу за руку, так как он впервые навестил ее дом.

Сонсу изобразил на лице наигранную улыбку и, не отвечая, уселся на бамбуковой террасе. Как бы Ёнсун ни звала его пройти в дом, Сонсу не сдвинулся с места. Достав веер, Ёнсун стала одной рукой обмахивать Сонсу, а другой подозвала девочку-служанку и приказала принести прохладного напитка из молотых жареных зерен. Ёнсун была одета в льняной костюм из Андона, в косу была вплетена белая ленточка в знак траура по отцу. Опухлость не сходила с ее лица даже летом. На бледном лбу, обрамленном золотыми волосами, блестели капельки пота. Как и прежде, от нее веяло камелиевым ароматом, который нежно ласкал обоняние Сонсу, долетая до него с каждым движением ее веера.

— Как твое здоровье? — тихо спросил Сонсу.

— Болею, как всегда, — и через некоторое время добавила: — мама такая легкомысленная… Это ранит меня.

Ёнсун посмотрела на Сонсу. Свет ее глаз был по-прежнему ясен, но теперь они были наполнены страданием, одиночеством и печалью.

Сонсу помолчал, а потом, опустив голову, сказал:

— Сестрица, я решил уехать отсюда.

— Что? Ты опять за свое? — на лице Ёнсун отразилось отчаяние. Раньше, когда она слышала эти слова от Сонсу, она не придавала им большого значения, но сейчас это не на шутку встревожило ее.

— Я хочу уехать куда-нибудь далеко, туда, где хватит места для всех, и поселиться там.

— Нет! Не уезжай! Кроме тебя у меня никого нет на этом свете. Мне же совсем немного осталось; пока я живу, не уезжай, прошу тебя! — из глаз Ёнсун покатились крупные слезы.

Сонсу тоже прослезился, но, достав платок, он тут же вытер слезы и высморкался.

— В следующем году, когда закончится трехлетний траур, женись и заведи хозяйство. Моя мать такая наивная, не обращай на нее внимания, но знай: ты единственный наследник нашей семьи, и никто не сможет этому воспрепятствовать. Бедная несчастная мама! Безумно верит только своему зятю, а меня даже и слушать не хочет. Вот увидишь, когда меня не станет, ее глаза прозреют. Муж мой женился на мне с оглядкой на мою близкую смерть. Сейчас он только и ждет, когда я умру. А я вышла замуж, чтобы не умереть старой девой, и живу сейчас только ради брачного соглашения между нашими семьями. Как видишь, это брак по расчету, здесь нет места любви. Моя настоящая жизнь — это расплата за грехи моей прошлой жизни, вот я и не живу, а мучаюсь.

Речь Ёнсун стала несвязной. Она знала печальную судьбу Сонсу, знала, как Ган Тэкджин ходил в пивную Окхвы, даже знала, что у Тэкджина есть сын от Окхвы. Под предлогом своей болезни Ёнсун держалась от мужа на расстоянии и незаметно провоцировала мужа ходить к Окхве почаще. Но Тэкджин ходил к Окхве вовсе не из-за того, что любил или хотел помочь ей, и даже не из-за своего отцовского долга перед сыном. Этот грязный, ничтожный человек искал только возможности урвать побольше денег. Что бы он ни говорил, что бы он ни обещал Ёнсун, он жил не ради нее — единственной любовью Тэкджина были деньги. Получив первую небольшую сумму в доме Ёнсун, он заразился запахом дармовых денег. С Окхвой он удовлетворял свои мужские потребности. Бедная Окхва! Если бы у нее было хоть немного денег, Тэкджин использовал бы и это. Так или иначе, Ёнсун приносила ему капитал, а Окхва — наслаждения.