Пак Кён Ри - Дочери аптекаря Кима

Вдруг из поредевшей толпы раздался пронзительный визг женщины:

— Сокво-он! Черт ты эдакий!

Соквон оглянулся и узнал Окхву.

— Эх, удирать надо, — и пустился от нее со всех ног.

— Сволочь ты эдакая! Так ты отблагодарил меня за все, что я для тебя сделала? — кричала вслед Соквону Окхва.

Она понимала, что Соквон не был виноват перед ней, но он был единственным, на кого она могла излить весь свой гнев. В ту ночь Окхва закрыла свою пивную и рыдала всю ночь напролет:

— Судьба слишком несправедлива ко мне. Почему я должна жить одна? Этот мерзавец, Тэкджин, обманул меня, говоря, что мы будем жить долго и счастливо, а потом бросил… Ай-го, ай-го! Бедный то тебе придется испытать без отца!

По извилистой степной дорожке, не спеша, друг за другом, понуро повесив головы, брели два осла. На одном сидел старик Бондже, на другом — Сонсу. Осла Бондже под уздечку вел слуга, Сонсу ехал за ними. Над полями нависло пылающее огненным закатом небо.

— Это все наша земля. Береги ее. Какая бы засуха ни случилась, урожай здесь всегда выдается на славу, — сказал Бондже, показывая пальцем на ровные, как шахматная доска, убранные поля. Кое-где виднелись каналы с водой. Сонсу, покачиваясь на осле, ехал молча. Каркая, пролетела стая галок.

По осени старик Бондже всегда ездил в Госон и Сачон, чтобы собрать урожай. Со своей земли Бондже собирал не менее ста пятидесяти соков риса [24] Сок — мера жидких и сыпучих тел. 1 сок равен примерно 216 литрам. Таким образом, 150 соков составляют около 32,4 тонны, а 30 соков — около 6,48 тонн. , а с государственной земли, отданной ему в аренду в качестве зарплаты, — не менее тридцати.

Издали показалась ферма с ее убогими домишками.

— Пришло время, знать, и тебе. Сестра вышла замуж, и Тэкджин уже не чужой нам. В следующем году сыграем твою свадьбу, и тебе придется управлять хозяйством самому, — спокойно рассуждал Бондже.

В те времена существовала традиция: не затевать две свадьбы в один год. Вот и отложили свадьбу Сонсу до следующего года.

Сонсу продолжал молчать.

Бондже не без опаски относился к своему зятю Тэкджину, который сразу же после свадьбы зачастил в аптеку, заискивая перед простоватой тещей.

— Он же наш зять. Видно, что отпрыск почетного рода — и вежлив, и воспитан, — говорила она, защищая перед мужем Тэкджина.

Но Бондже, догадываясь о намерениях Тэкджина, держался от него на расстоянии и втайне от всех не считал его за свою родню. И вот, что-то задумав, под предлогом показа жатвы, взял с собой в поле Сонсу.

Как только они приблизились к деревне, из домов вышли фермеры, снимавшие у Бондже в аренду землю. За ними поспешно выбежали и слуги; на ходу перехватив уздечки ослов, отвели их в загон, а для хозяев, нарочито суетясь, разостлали подстилку на террасе. Сонсу обратил внимание на девочку-служанку, несшую на задний двор пучок свежего кунжута. Почему-то она напомнила ему Ёнсун.

— Гости дорогие, пожалуйста, проходите в дом. Издалека ведь приехали… — кланяясь и потирая руки, проговорил старый фермер.

Сонсу отвел взгляд от сеней, где скрылась девочка, прошел за Бондже и уселся на террасе. Дом, в котором они остановились, считался лучшим из всех домов в этой деревне, хотя жизнь его обитателей оставляла желать гораздо лучшего.

И все-таки гостей угощали курицей, рисом с красной фасолью и вином, специально сбереженным для особого случая. С заднего двора появилась та же девочка-служанка, она принесла напиток, приготовленный из поджаренного риса. Вблизи ее загорелое лицо было совсем не похоже на Ёнсун, но, как показалось Сонсу, именно ясные глаза этой девочки делали их похожими.

— Гапсун! Отнеси-ка курицы в дом Ттондоля, — послышался голос с кухни.

«По-видимому, решили поделиться угощением с родными… Гапсун? Ёнсун…» — задумался над схожестью имен Сонсу. Он повернулся в ту сторону, где слабо горела керосиновая лампа. «Какими короткими стали дни», — неожиданно для себя подумал он.

Спустилась ночь, и все вокруг было таким тихим и необычным. В траве шумно стрекотали сверчки, а на небе одна за другой загорались звезды.

— Простите, что так скромно вас угощаем, — через некоторое время к ним подошел старый фермер, он почтительно наклонился и расположился рядом на террасе.

— Расскажи-ка, каким выдался этот год? Ячмень хотя и не уродился, для урожая риса погода хорошая стояла, — потягивая сигарету, издалека стал расспрашивать Бондже.