Стюарт О’Нэн - К западу от заката

— Бедные, — произносит одна из старушек. — Что с ними приключилось?

Скотту понравился вопрос, то, как он заканчивал сцену, однако продвинуться дальше не получалось. Взятый за основу рассказ был так мал, что сценарий приходилось писать с чистого листа. Несколько дней Скотт промучился вопросом о том, кем работает главная героиня, и в итоге сделал ее кутюрье.

С супружеской парой он определился, их прописать было нетрудно. Сложнее давался образ секретарши, на нем Скотт застрял. Как и в случае с Вивьен Ли в «Янки в Оксфорде», он представлял ее Шейлой.

С самой же Шейлой Скотт сумел помириться при помощи стихов, охапок роз и обещаний завязать или, по крайней мере, попытаться. Сказать, что по сравнению с последними годами он теперь почти не пил, Скотт не решился.

Приближался День святого Валентина, хорошая возможность все исправить. Скотт забронировал столик в «Коконат-Гроув». А заказывая новый дорогой смокинг, зашел в отдел женской одежды, держа наготове блокнот.

Куда бы он ни пошел: в «Швабз», «Трокадеро» — везде он представлял Джоан Кроуфорд, стараясь увидеть ее героиню во встречных женщинах. Он стал обращать внимание на ткани и крой одежды, дивился повальной моде на широкие женские брюки.

Однажды в районе полудня по пути на обед после напряженной утренней работы Скотт увидел Джоан — с царственным, горделивым лицом. Вблизи она казалась ниже, диета сделала талию осиной. Кроуфорд не сразу узнала его, пришлось представиться.

— Пишу для вас новый сценарий.

— Ах вот оно что! — улыбнулась она, будто Скотт разрешил загадку, и погрозила пальчиком, как учительница. — Запомните две вещи: я в кино не умираю и никогда — никогда! — не остаюсь с разбитым сердцем. Работайте на совесть, мистер Фицджеральд!

— Непременно, — сказал он, хотя уже сильно отставал от намеченного плана.

Скотт думал, что Стромберг будет за ним присматривать, но в единственной записке, которую тот послал, речь шла о цензуре. С тех пор как в «Вараети» появилась заметка о готовящейся картине, католики не переставали забрасывать жалобами Ассоциацию производителей и прокатчиков фильмов [103] С 1930 по 1967 г. в США действовал «Кодекс Хейса» — свод этических правил, одно из которых жестко ограничивало показ внебрачных отношений в кино. Негласно стал обязательным с 1934 г. с требованиями принять меры. Чтобы умилостивить ассоциацию, Стромберг поменял название на «Верность».

— Ловко, — хмыкнул Оппи.

— Они еще и не такое выжмут, — сказала Дотти.

— Да там всего-то один пламенный поцелуй, — вздохнул Скотт.

— Тем более пламенный! — ответила она. — Человек изменяет жене. Может, если сделаешь его отъявленным мерзавцем, и на поцелуй закроют глаза, но для этого он должен плохо кончить. И любовница тоже.

— А раньше бы пропустили как миленькие, — сказал Оппи: еще лет пять назад никому дела не было до Кодекса.

— Вряд ли Майер на такое пойдет. Угодничают обычно в «Уорнер Бразерс».

Стромберг успокаивал Скотта, а он подходил к работе как творческой задаче, труднейшей. Впрочем, работая над черновиком первой части, он не забывал о консерватизме и самого Майера, раз за разом возвращался к тексту, правил, продвигался все медленнее, когда уже нужно было вовсю писать сцены, корпел еще над сценическими ремарками.

Как-то во второй половине дня, в то время как Скотт сочинял остроумный диалог между Мирной Лой и главным героем, в кабинет без стука ворвалась Дотти, за ней, как привязанный, ввалился Алан. Только у самого стола они заговорили — шепотом, будто кто-то мог подслушивать через вентиляцию. Пропыхтели новость: на лифте поднимается настоящий нацист!

Оказалось, подъехавший к студии автомобиль привез атташе Райнеке. Посланник чуть помедлил и направился на четвертый этаж.

— Бьюсь об заклад, пришел взглянуть на отснятый материал «Товарищей», — заключила Дотти.

— Как, уже? — удивился Скотт. Съемки едва начались.

— Он знает, что искать, — сказал Алан. — Получил сценарий, как только ты его сдал.

— И что теперь делать?

— Надеяться, что он нарвется на Манка. Он, может, и заноза, а все же сам еврей.

— Не то что Майер, этот просто скопец.

— Ты знаешь номер секретарши Манка? — Дотти указала на телефон. — Спроси, пришел ли он.

Скотт растерялся, раздумывая, почему Дотти сама не могла позвонить, а потом понял, что струсил. И представил, как Эрнест получил шишку во время авианалета.

Секретарша все подтвердила. Манк с гостем пошли в проекционную.