Юрий Додолев - Просто жизнь - Повести и рассказы

— Обращайтесь, обращайтесь, — закивал майор.

Надя повернулась к Вьюгину и сразу опустила глаза. «Что случилось?» — хотел спросить он, но промолчал, зачем-то отодвинул от себя кружку с водкой. Не поднимая глаз, Надя доложила о своем возвращении и попросила разрешения быть свободной. Вьюгину не хотелось отпускать ее, но при Поперечном расспрашивать было неудобно, и он пробормотал:

— Идите…

— Хорошая девушка, — сказал Поперечный, когда Надя ушла.

Вьюгин ничего не ответил.

— Завидую я тебе, — майор вздохнул, — потому что ты молодой. А мне уже за пятьдесят. И к тому же теперь вдовец я. — Поперечный хотел еще что-то добавить, но только махнул рукой.

Стало совсем темно. Угли в печи покрылись тонким налетом пепла, но по-прежнему мерцали, отбрасывали на пол красноватое пятно. Вьюгин зажег самодельный светильник — сплющенную снарядную гильзу с обгоревшим, сделанным из толстой парусины фитилем.

Прогромыхали сапоги. В блиндаж просунулась голова. Круглые глаза остановились на майоре, округлились еще больше.

— Разрешите обратиться до старшего лейтенанта?

— Чего жмешься? — рассердился Поперечный. — Войди как положено и обращайся!

Голова исчезла. Послышалось сопение. Потом в блиндаж ввалился солдат в насквозь промокшей телогрейке, в обмотках, заляпанных грязью. Вьюгин знал этого солдата — он часто подменял Сидорова, когда связной отлучался, но фамилию его не смог вспомнить.

— Ну? — нетерпеливо пробасил Поперечный.

Солдат потоптался и доложил:

— Так что… пополнение прибыло — четырнадцать душ.

— Пятнадцать, — поправил Поперечный.

— Никак нет! — откликнулся солдат. — Четырнадцать! С одним, сообщают, беда приключилась — ногу поломал.

Вьюгин посмотрел на майора. Тот сделал вид, что не понял взгляда, произнес:

— Надо поглядеть на ребятишек.

Отпустив солдата, Вьюгин молча снял с гвоздя сухую, приятно шелестящую плащ-накидку, надел ее и вышел вместе с майором.

За деревьями темнела Дубиса. Вода прибывала с каждым часом, и Вьюгин подумал, что, если дождь не перестанет, придется отойти поглубже в лес, рыть новые окопы и блиндажи. Издали доносились приглушенные голоса. Метрах в пятидесяти от блиндажа шевелились тени, по земле шарил тусклый луч карманного фонарика.

— Эй? — забеспокоился Поперечный. — Кто там дурью мается?

Луч застыл на мгновение и исчез. И почти тотчас послышались выстрелы — беспорядочные хлопки. Закашлял и сразу смолк пулемет. Поперечный остановился.

— Немцы, — сказал Вьюгин. — Каждый вечер так.

На полянке топтались вновь прибывшие. «Должно быть, первогодки», — подумал старший лейтенант. Подойдя к одному из солдат, спросил, давно ли он служит.

— Пятый месяц пошел, товарищ старший лейтенант, — ответил тот.

Вьюгин сказал, что он командир роты. И добавил:

— А теперь назовите себя, товарищ боец.

Солдат вытянулся.

— Рядовой Егор Кравчик!

— Не так громко. — Вьюгин чуть улыбнулся. — Тут не учебный полк, а передовая.

И как только старший лейтенант произнес это, Егор сразу ощутил какое-то смутное беспокойство. Покосился на реку — туда, куда повернул голову командир роты. Егор уже знал, что там, за рекой, немцы. Ему и его товарищам сообщили об этом во время пути, когда в просветах между деревьями мелькнула Дубиса. Егор думал о Наде, боялся, что никогда не встретится с ней. «А вдруг меня убьют?» — неожиданно подумал он, и ему стало страшно.

Вьюгин решил, что этот солдат, должно быть, испытывает то, что сам испытал однажды. Это произошло два года назад. Взвод выгружался из теплушки в бескрайней степи, по которой разгуливал ветер, взвихривая сухой, колючий снег. За мглистой дымкой не было видно ни начала, ни конца эшелона — повсюду клубился только снег, снег, снег, и Вьюгин решил тогда, чувствуя, как заползает в душу страх, что немцы, наверное, близко. Он не ошибся. Свист ветра перекрыло другим, более противным свистом, и по обе стороны железнодорожного полотна стали рваться снаряды, вздыбливая тучи снега и выворачивая мерзлую землю. Заснеженная степь покрылась темными пятнами, солдаты с криком разбегались; состав дернулся, звякнув буферами, и попятился, набирая скорость. Все гудело, стонало, и Вьюгин в тот день впервые увидел убитых, кровь на снегу…

Вдруг он обратил внимание, что солдат смотрит куда-то. Вьюгин повернул голову и увидел Надю.

Было темно. Вьюгин не видел Надиного лица, но почувствовал: она тоже смотрит на солдата.