Юрий Додолев - Просто жизнь - Повести и рассказы

— Немного тут осталось.

Сарыкин усмехнулся:

— Жалеешь, что угостил?

— Это я так, к слову, — поспешно сказал Петька.

Сарыкин погрозил ему пальцем. Его нос приобрел лиловый оттенок, глаза влажно заблестели.

— Веселого вам гулянья, мальцы! — сказал ефрейтор и зашагал прочь.

Петька откупорил фляжку, заглянул внутрь.

— Здоров пить дядя Игнат — меньше половины осталось.

— Достаточно с нас.

— Охота как следует обмыть.

— Учти, — предупредил Семин, — без закуски я пить не стану. Надо хоть кусок сала раздобыть.

— На кой оно нам! — Петька ухмыльнулся. — Рыбы наловим.

— Как?

Петька извлек из кармана четыре «лимонки».

— Шарахнем в реку — вот тебе и уха!

Семен вспомнил, как две недели назад во время последнего артналета три снаряда угодили в реку, замутив воду. На поверхность тотчас всплыли брюхом вверх рыбешки. Петька сказал тогда, лизнув языком пересохшие губы: «Голыми руками бери. Кабы не обстрел, сиганул бы за ними».

…Река петляла по лесу, уходила то вправо, то влево, иногда становилась очень узкой. В этих местах вода вспенивалась, переливалась с журчанием через позеленевшие камни и покрытые слизью коряги. Берега были обрывистыми, деревья подступали к самой воде. Виднелись корни, судорожно вцепившиеся в землю. Изредка попадались самодельные мосточки — перекинутые с берега на берег бревна.

День был ветреный, прохладный, совсем не такой, каким он был пять дней назад — девятого мая. За эти пять дней погода менялась несколько раз. Иногда сияло солнце, но чаще небо заволакивали тучи и начинался дождь — мелкий, по-осеннему холодный. И тогда смолкали птицы, деревья стояли понуро, с влажных листьев стекали капли, в полураспустившихся одуванчиках застывала, будто ртуть, вода. Когда же с утра было солнце, все — деревья, трава, птицы — оживало. От прогревшейся земли поднимался пар, листья и трава быстро подсыхали, птицы не смолкали ни на минуту.

Каждый день бойцы прочесывали лес. Немцев больше не встречали.

— Все, — утверждал Петька. — Видать, пять дней назад мы последних поймали.

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, — возражал Сарыкин.

Овсянин был озабочен, часто хмурился, не останавливался, как прежде, послушать, когда кто-нибудь из бойцов начинал травить, и сам не рассказывал смешные истории. Сарыкин сказал Андрею и Петьке, что у командира неприятности, что в окрестных лесах до сих пор скрываются банды, а выловить их не удается, поэтому-де Овсянину и другим командирам достается от начальства. Петька недоверчиво хмыкал, говорил, что если бы были немцы, то в лесу наверняка обнаружился хоть какой-нибудь знак, а то ничего — даже окурков нет.

— Полагаешь, они дурнее нас? — спрашивал Сарыкин. — Знают, что ищут их, потому и попрятались. Может, мы мимо них каждый день проходим.

— Ну-у… — не верил Петька.

По небу стремительно проносились облака, похожие на истерзанную вату. Солнце то скрывалось, то появлялось снова. Ветер пригибал деревья, по реке ходила рябь, маленькие волны бились о берег.

Петька перебрался на другую сторону реки, позвал Семина. Они прошли еще метров триста и остановились на берегу тихой заводи.

— Сейчас костер разведем, — сказал Петька и стал собирать хворост.

— Помочь? — спросил Андрей.

— Сам, — проворчал Петька. — Ты лучше припасы покуда из сидора вынь.

— Какие припасы?

— Соль, перец, лавровый лист.

— Даже пряности раздобыл?

— Чего?

— Даже пряности, говорю, раздобыл?

— Это, что ль? — Петька кивнул на перец и лавровый лист.

— Да.

— Этого добра на кухне навалом!

Петька разжег костер. Сухие ветки занялись дружно, почти не дымили. Поверх них он положил ветки покрупнее — сразу повалил дым, густой, выбивавший слезы. Семин отошел от костра, попросил у Петьки махорки, взяв тлеющую ветку, прикурил. Солнце выпуталось из облаков, светило вовсю. Андрей чувствовал кожей его ласковое тепло.

— Хо-ро-шо!

— Выпьем — еще лучше будет, — обнадежил Петька.

Фляжка охлаждалась в реке. Семин лег на спину, стал глядеть в небо. Позвякивал котелок. «Как хорошо, — подумал он, — что война кончилась и мы — живые».

— Вставай, — проворчал Петька. — Рыбу глушить надо.

Семин встал. Петька разделся догола. Обхватив руками покрытые веснушками плечи, потрогал ногой воду.

— Холодная!

Андрей поболтал в воде рукой.

— Терпимо.

— Тогда валяй ты! — сказал Петька и быстро натянул на себя нательную рубаху.

Семин разделся, похлопал себя по груди. Петька принес гранаты.