Александр Семёнов - Редкие девушки Крыма

Нам повезло: минут через десять удалось тормознуть пустую «Колхиду» и шофёр согласился подбросить нас до берега, даже с грузом, при условии что он не течёт. От берега уже рукой подать. Водиле мы тоже рассказали нашу музыкальную историю, и я подумал, что если дальше так пойдёт, скоро её узнает весь полуостров.

– Ну всё, ребята, счастливого пути, – пожелал водитель, высадив нас на повороте. – Удачи и хорошей музыки.

– Спасибо, и вам лёгких дорог!

Мы, не сговариваясь, перешли шоссе и остановились над обрывом. Внизу катились волны, белые гребни вспыхивали то здесь, то там на бирюзовой глади залива и летели на каменистый берег. За спиной шумел, сбегая уступами с неба, густой тёмный лес. До сих пор эта картина первой встаёт перед глазами, как только вспомню Крым: вечернее солнце, слева на горизонте – горы в туманной пелене, серпантин, ветер, смешанный гул леса и моря и смешанный запах, от которого кружится голова. И Таня.

– Больше не будем ловить, дойдём пешком? – спросил я.

– Дойдём. Но, знаешь, я бы ещё искупалась. Последняя возможность, скоро похолодает, заштормит, медузы наплывут…

– Да мне вроде не в чем, плавок не взял.

– Я тоже не взяла. Не знаю, как некоторые, а я могу и в натуральном виде.

– Тогда и я могу, – сказал я, помедлив секунду для приличия, – идём.

Мы спрятали груз в придорожном терновнике и сошли вниз по хорошо знакомой обоим ступенчатой тропе. Я двигался впереди, Таня – следом, придерживаясь за мою руку. Спрыгнув с нижней ступеньки на галечный пляж, Таня разулась, расстегнула пояс брюк, и они сами упали ей под ноги. Отвернувшись, она стянула футболку и осталась в одних тёмно-синих трусиках. Я с приятным удивлением заметил, что её фигура больше не выглядит угловатой, какой она до сих пор жила в моей памяти. Вместо подростка на тёплых, отполированных морем камнях стояла необыкновенно изящная, гармонично сложённая девушка с длинными ногами, гибкой сильной спиной, крепкими плечами и целым водопадом блестящих тёмно-русых волос. А если она поставит ноги вплотную, икры и колени встретятся одновременно…

– Хватит разглядывать мои рёбра, – сказала Таня, нетерпеливо притопнув. – Бегом за скалу!

За скалой, делящей пляж на две половины, я мигом разделся, попробовал ногой воду, быстро зашёл по пояс, глубоко продышался и, рыбкой нырнув, поплыл. Из всех, кого я знал, только мой отец мог проплыть под водой на одном дыхании больше меня. Я приближался к его рекордам, но не чувствовал своих пределов. Бывает, стелюсь над самым дном, поочерёдно разводя руками и толкаясь ногами, вижу, как солнце просвечивает зеленоватые, пыльные водные пласты, как стоят в колеблющихся зарослях шахматные морские коньки, прячутся под камень серенькие крабы. Огромной, в половину баскетбольного мяча, медузе, украшенной фиолетовой бахромой, сам уступлю дорогу. Плыву – и ощущаю небывалую лёгкость, и воздуха в груди столько, что хватит до Босфора, и это очень странно. Вспоминается прочитанная когда-то история о том, что замерзающему человеку не холодно, он просто засыпает… И рождается лёгкая паника: вдруг и мне только кажется, что воздуха достаточно, а на самом деле уже тону?! И вылетаю на поверхность, понимая, что хватило бы запаса ещё гребков на десять, но лучше не играть с судьбой.

Так произошло и сейчас. Я вынырнул и увидел Таню, отплывшую от берега почти так же далеко, но поверху.

– Ты где был? – спросила она, поднимаясь вместе с волной.

– Там, – указал я взглядом, – не бойся, я тебя не видел.

– Да, господи, причём здесь видел или не видел! Не геройствуй больше так, я за тебя отвечаю!

Глубина была метра три, и сквозь толщу воды я угадывал, как Таня двигает руками и ногами, словно танцуя твист. Кажется, больше усилий она прикладывала не для того чтобы удержаться на воде, а для того чтобы не выскочить из неё по пояс.

– Почему отвечаешь?

– Во-первых, это я придумала купаться. Во-вторых, я старше, весной уже паспорт получила. 13 13 Паспорта мы получали в шестнадцать лет.

Это было убедительно. Я умерил пыл и больше не позволял себе смертельных трюков. Мы плавали на расстоянии друг от друга, кувыркались в волнах, однажды Таня нырнула, но ненадолго, и сразу после этого сказала, что замёрзла, пора выходить:

– Иди первый, я за тобой.

И, когда я вырос над водой чуть выше пояса, коснулась моего плеча:

– Санька, ты не обиделся на меня?

– За что?

– Ну, я сказала, что старше. Это, может, как-то… высокомерно.