Альфонз Беднар - Современная словацкая повесть

— Деньги, — говорит он медово, ни тихо, ни громко, и враз все как одна семья.

Они перекоряются, протискиваясь к канцелярии, строят планы. В столовой остаются лишь беднота и алкоголики, которые наконец-то получат на карманные расходы.

Огорченный Лоло выходит во двор и собирает окурыши, чтоб было чем выдымить дурное воспоминание. Их мало — старики высасывают до конца. Лоло натрушивает щепоть горелого табака в старую трубку и идет пополнить ее к тополиной аллее, где круглый год лежит сухая листва.

Из дома выходят первые счастливцы — спешат в магазин купить печеньица и конфет. Лоло видит, как какая идет — криво, косолапо, неуклюже… Потом напускает в глаза едкого тополиного дыму и не видит ничего. Садится в канаву, пыхтит трубкой и рад-радехонек, что не видит.

Димко идет в сад, заметив Лоло, поворачивает к нему — хочет что-то сказать. Димкову красную безрукавку углядывает большой индюк Модровичей; закулдыкав, бросается с кишкой в клюве к Димко. Димко бежит от злодея и со страху чертыхается. Индюк жирный, насилу отпыхивается; ероша перья, возвращается к индюшкам и индюшатам. Испуганный садовник Димко подбегает к Лоло.

— И индюки были раньше зловреднее, — задыхается он.

Лоло не хочется говорить — согласно кивая, он выпускает дым. Димко возвращается в сад, так и забыв, о чем хотел сказать до того, как обратился в бегство.

Из дома сторожким шагом выходит точильщик Требатицкий, плетется к корчме, но проходит дальше — до самого магазина. В магазине, самообслуживаясь, запасаются продуктами здешние женщины в вытянутых на коленях лыжных брюках и по большей части ветхо одетые богадельницы. У кассы стоит статная Магда Швабекова.

Ян Требатицкий с оглядкой, будто загнанный, ходит между полок, но ничего не берет, жмется, точно совсем обезденежел. Подходит к любопытной Швабековой-старшей.

— У вас нет денег? Вам и в долг могу дать, — шутит кассирша.

— У меня срочное дело, — выпаливает Требатицкий, зыркая по сторонам. — Я к вам со всем доверием, пани Магда.

Точильщик Требатицкий закашливается, а Магда никак не может наспех припомнить, где она слышала такой сдавленный голос.

— Говорите напрямик, пан Требатицкий.

— Редко когда у меня получается вот так днем… С тех пор как я на пенсии, вроде бы и угасло, а нынче… А вы такая рассудительная женщина…

Они оба знают, что в «Надежде» ждет «водочных» десяти Магдин муж, законченный алкоголик Милан Швабек, пенсионер по инвалидности.

— Дети отдали вас в дом престарелых? Плохой сын у вас? — Оттягивая щекотливую минуту, Швабекова что-то ищет под прилавком.

— Дочери меня отдали. — У Требатицкого уплывает почва под ногами.

— Сколько вам лет?

— Шестьдесят пять.

— Что ж, пойдемте. У меня свои принципы. — Магда Швабекова кивает в сторону склада. В руках у нее табличка «Я НА ПОЧТЕ» — она ловко вешает ее на стеклянную дверь и запирает. Требатицкий нерешительно входит в склад. Магда по пути стаскивает со столика из-под цветов скатерть «Товарищество» и ведет Требатицкого к мешкам раннего привозного картофеля, покрывая их «товарищеской» скатертью.

Статная Магда Швабекова дверь в склад притворяет.

Над складом на почте плачет ее несчастная дочь Яна, оплакивая большими слезами запоздалые счета и годы.

Под почтой из склада ее счастливая мамочка выпроваживает Яна Требатицкого.

— Не такой уж вы старый. Как вас там, Йозеф?

— Ян.

— Заходите почаще, Янко. Только первый шаг труден, — весело подмигивает Магда. — И купите себе какое-нибудь алиби, а то разговоров не оберешься, — предлагает она сбившемуся с пути возлюбленному ассортимент потребительской кооперации «Товарищество».

Требатицкий покупает две баночки йогурта.

Старый Яро входит во двор к Цабадаёвой. Вдова в кухне — водой из кастрюли заливает золу. В выключенной духовке доходит хлеб.

— Добрый день, пани Цабадаёва!

— Заходи, Яро.

— Опять печешь?

— На воскресенье пеку. Купленный-то либо закалистый, с оселком, либо совсем не взошел, а то зачерствел вовсе, — перечисляет вдова.

— Да легка ли ты на руку? — подкалывает ее Яро.

— Ты меня не серди! Хлеб еще могу испечь. — Она вытаскивает на противень высоко поднявшийся каравай — хлебный дух разливается по всему дому. Каравай большой. Цабадаёва — знаменитая хлебница.

— Пошли, делом займемся. — Она ведет его в огород. Под сараем берут две тяпки, два ведра и короткие доски. Яро хочет взять все.

— Ишь надумал! Поделимся. — Она берет у него тяпки.