Альфонз Беднар - Современная словацкая повесть

— В таких делах, Тибинко, никакие штучки-дрючки не помогут — ни деньги, ни связи, ни даже те, кто наверху… Если уж так получилось, придется вам в своем дворце вдвоем век доживать, — подвел черту Франтишек, невозмутимо глядя на зятя, а поскольку тот помалкивал, добавил: — В одиночестве. Либо вы смиритесь с суровой действительностью и гостеприимно откроете двери вашего дома для своего потомства — для внучки Банди и правнуков его, то есть ваших внуков, Тибинко, тех внучат, что несут в себе и частичку вас самих!

Тибор молча слушал.

— И чем скорее вы решитесь на это, тем лучше для вас, может, еще и спасете что-то…

— Вот так, Феринко, вот так! — иронично и как-то неожиданно трезво подал наконец голос Тибор. — Увидишь… — Повернув к Феро скривившееся в кислой усмешке лицо, он тихо, но выразительно прохрипел: — После меня пусто будет, если хочешь знать! Все продам! Придет время, все спущу, пропью, прогуляю с бабами, вот увидишь! Проповедник нашелся!

Тибор встал, смерил шурина презрительным взглядом и, еще что-то проворчав, направился к выходу.

Вот как он решает этот вопрос, размышлял Франтишек над угрозой зятя собственному потомству. Придет время, все пропьешь, прогуляешь, после тебя пусто будет… Только отважишься ли? Поднимется ли у тебя рука пустить по ветру все, что ты с таким упорством наживал и приумножал? Если бы ты решился на такой шаг, то, наверно, поразил бы эту молодую парочку до глубины души. А может, и не поразил бы… И все же ты вряд ли осуществишь свою угрозу — ведь для этого надо сойти с завоеванных позиций, уступить другим место под солнцем, прозябать среди серой толпы где-нибудь в бетонных джунглях! Нет, твоему желудку этого уже не переварить, ведь от одной мысли об этом у тебя волосы на голове встают дыбом, а на лбу выступает холодный пот… Допускаю даже, что ты все продашь, но неужели такую сумму можно пропить, прогулять, растранжирить за оставшееся время, отпущенное тебе судьбой? Ты же обыкновенный человек, а человеческие физические возможности ограниченны, и тут даже ты ничего не изменишь. Чтобы такое богатство разменять на выпивку, жирную пищу и баб, нужно время, много времени, наконец, нужны силы и энергия, которые в твоем возрасте — ты уже не мальчик — разбазаривать опасно. Не то сорвешься, и пожалуйте на тот свет. Протянешь ноги, а сколько еще денег после тебя останется!

Тибинко, Тибинко, и на вас надвигаются заботы, о которых совсем недавно вы и понятия не имели, бездна мытарств, бездна. Вот и вы задумались о завтрашнем дне, открываете для себя, что и те, кто принадлежит к касте богатых, тоже смертны. Ну а дальше? Дальше — ваши дети… Какая же перспектива перед ними? Ты говоришь, Тибор, после тебя пусто будет… После тебя пусто… Фраза-то какая самонадеянная! Ты слышишь, Тибор, слышишь…

— Ферко, почему не пьешь? — раздался откуда-то, словно из потустороннего мира, голос старого Ивичича. — Забастовку объявил?

Феро лишь усмехнулся, облизав пересохшие губы, вытер рукой лоб.

— Феро, ты же весь горишь! Видать, и тебя уже скрутило, — сказал кто-то.

— Да я и сам чувствую, — ответил Франтишек. — Профилактика не помогла…

— Какая профилактика, ты же все время болтал со своим бухим шурином, — сказал Ивичич. — Теперь отлеживайся дома. Так тебе и надо!

На третьей неделе после того, как Франтишек осел дома по причине нетрудоспособности, его зашли навестить Богуш и доктор Костович.

— А я уж думал, проверять меня пришли, — сказал, встречая гостей, Франтишек. — Вы так упорно звонили.

— Ну как, друг мой, вам уже лучше? Соблюдаете постельный режим или этак вот, в халате, слоняетесь по квартире? — спросил доктор Костович.

— Слоняюсь. Вчера вечером уже была одна проверка, приходили посмотреть, не сижу ли я случайно где-нибудь в пивной. И кто мог ожидать — шесть часов вечера, и вдруг контроль из районной поликлиники.

— Сейчас так принято? — удивился Богуш.

— Принято, — засмеялся Франтишек.

— А я и не знал. В мои бетонные годы такого не было.

— Значит, вы уже на ногах, — хмыкнул доктор.

— Послезавтра к врачу, наверно, выпишут на работу с понедельника.

— Не знал, друг мой, видит бог, не знал, а то бы захватил с собой бутылочку «Святого Петра», — досадовал Костович.

— Не расстраивайтесь, кое-что и у нас найдется, — утешил его Франтишек.

— Вы меня не так поняли, — махнул рукой доктор. Он кинулся к своему пузатому портфелю, что остался в прихожей, и вынул из него пакет с фруктами. — Я думал, вы еще не выздоровели, вот принес вам витамины — яблоки и груши, — передал он пакет Франтишеку.