Вадим Филатов - Этика небытия. Жизнь без смысла - самая печальная философия

Отсюда следует: если мы, по сути, являемся биороботами, то не можем нести никакой нравственной ответственности за «свои» поступки. Что касается правовой ответственности, то акцент должен быть сделан не на наказание, поскольку, при отсутствии свободы воли, абсолютно все преступления совершаются нечаянно. Здесь необходимо сосредоточиться на оценке рисков повторного преступления.

Людей, совершивших тяжкие преступления, лучше, на всякий случай, закрывать в тюрьмах или в психиатрических лечебницах, но их моральное осуждение утрачивает своё значение. Так, один из совершивших нападение на семью в 2007 году сам в детстве много раз подвергался изнасилованиям, но обществу было на это глубоко плевать. А второй, мучаясь угрызениями совести, пытался повеситься в камере. В контексте теории отсутствия свободы воли его нравственные мучения были глупыми и беспочвенными. Ему следовало объяснить, что преступление совершил не он, а случайная игра нейронов мозга, которой сознание никак не могло противостоять.

По мнению Дика Свааба, большинство психопатов – не в тюрьме, а в топ-менеджменте международных корпораций и банков; среди политиков. Они никогда не чувствуют вины, легко разрушают, легко воруют.

Маньяк же замыкается в своём абсолютном одиночестве, поэтому он презирает «реальность» и стремится её уничтожить. Или он абсолютно одинок в силу своего презрения к реальности и непохожести ни на кого? В любом случае, закономерным итогом самовольного суда, который маньяк вершит над окружающими и миром есть его собственное уничтожение. В этом смысле, убивая других, он постепенно уничтожает сам себя, а вместе с собой – своё негативное представление о «существовании». Почему многие, наряду с эмоциональным, часто доходящим до истерики, неприятием маниакального поведения, проявляют к серийным убийствам, а также их омерзительным подробностям ярко выраженный интерес? Не является ли этот интерес выражением нашего собственного презрения к «реальности», или его можно рассматривать как следствие непонимания большинством поведенческих реакций демонического субъекта, обладающего сверхценной идеей? В любом случае, маньяк (и не только серийный убийца, но и кровавый диктатор) отличается от обывателя тем, что идёт в осуществлении безумного сценария своей мании до последних пределов. При этом его бывает крайне сложно обнаружить, до тех пор, пока он сам, устав убивать, не начинает явно или неосознанно способствовать своей поимке. Это связано с тем, что перевёрнутая логика уничтожения не поддаётся расшифровке с позиций обыденного сознания, живущего по законам несуществующего «правильного» мира. Или наоборот – перевёрнутый мир не в состоянии объяснить безумную последовательность логики абсолютного одиночества и уничтожения.

Что следует из всего сказанного? Поскольку в любых «наших» поступках объективно отсутствуют наша вина или заслуга, то в нравственном отношении нет никакой разницы между маньяком, диктатором, святым, гением, животным и годовалым ребенком. Нас всех объединяет отсутствие выбора действий и результатов действий. Когда в 19 столетии Ницше и Майнлендер заговорили о смерти Бога, в определенных кругах это вызвало страх относительно вседозволенности. Но другой страх, страх перед наказанием, все расставил на свои места. Кроме того, и нравственные мучения никто не отменял. Вплоть до появления концепции отсутствия свободы воли, которая интересна именно тем, что, в некоторых отношениях, вполне маргинальна. Как и любой последовательный философский нигилизм.

«Все – ничто, да и сам человек ничто, – заявляет персонаж новеллы Хэмингуэя „Там, где светло и чисто“. – Некоторые живут и никогда этого не чувствуют, а он—то знает, что все это ничто и снова ничто, ничто и снова ничто. Отче ничто, да святится ничто твое, да приидет ничто твое, да будет ничто твое, яко в ничто и в ничто. Nada y pues nada» [55, с. 71].

Квинтэссенцию любых философских размышлений составляет проблема смысла жизни. Интересные мысли на эту тему содержатся в книге современного западного философа Томаса Нагеля «Что все это значит?». Автор пишет, что любые вопрошания о смысле жизни постоянно завершаются неразрешимым вопросом «зачем?», который разбивает любые смыслы. Например, самый расхожий жизненный смысл, особенно для женщин: жить для детей. Но зачем это нужно, ведь и детей когда-нибудь не будет? Для того, чтобы продолжалась жизнь на Земле? Зачем, ведь и она не вечная? То же самое происходит и с иными банальными смысложизненными ценностями: богатство, власть, известность – все это лишь игрушки, отвлекающие взрослого ребенка от небытия. А вот религия, говорит Нагель, решает эту проблему тем, что ставит заслон на пути «зачем?» в виде воли Божьей, которая дает универсальный ответ на любые вопросы. Но это, с его точки зрения, не более, чем логическая уловка отчаявшегося сознания. В итоге Нагель приходит к выводу, что жизнь бессмысленна и абсурдна, но ничего страшного в этом нет, поскольку большинство людей об этом не задумывается и не страдает от этого. [24, с.80] С этим сложно поспорить.