Ирма Грушевицкая - Нечто большее…

— Скажи, что ты хочешь меня, — потребовал он.

Я ни секунды не колебалась:

— Хочу.

— Я догадывался, что за этими скучными платьями и строгим видом скрывается пылкий чертёнок.

В его голосе я услышала улыбку: Дэвида явно забавляло происходящее.

— Ведьма. Чертёнок. Не очень-то лестные эпитеты, — пролепетала я.

— Меня устраивает!

Он запустил пальцы в мои волосы, осторожно массируя голову. Ощущения были настолько приятными, что я снова еле устояла на ногах. Дэвид склонился к моему уху, опаляя его дыханием:

— Я заставлю тебя хотеть меня ещё больше. Ты будешь умолять меня закончить, но я не сделаю этого, пока не насыщу себя тобой.

Эти вещи, что он говорил, заводили меня похлеще самых откровенных ласк.

— Слова, слова, — протянула я, обалдевая от собственной смелости.

Дэвид зарычал и, неожиданно отпустив меня, сделал два шага назад. Хорошо, что я стояла возле стены — она послужила мне опорой. Я не упала. Во все глаза смотря на тёмный мужской силуэт, едва различимый в тёмной гостиной.

— Если тебе нужно в ванную, лучше это сделать сейчас. Потом я вряд ли отпущу тебя надолго.

Мы как будто готовились к военной операции. Подумав об этом, я не удержалась и прыснула. Но немедленно постаралась скрыть свой смешок за кашлем: Дэвид мог посчитать это очередным поддразниванием.

— Считай, что я этого не слышал.

Так и есть!

Ужом я проскользнула мимо тёмного силуэта в спальню и скрылась за дверью ванной. Хихикая, я щёлкнула выключателем и немедленно зажмурилась от яркого света. Чёрте что происходит в моей жизни, а я смеюсь, как дурочка. Истерика — не иначе. Я понимала, что бросаюсь из крайности в крайность. Боюсь Дэвида и тут же его дразню. Теряюсь в своих чувствах к нему и готова отдать всю себя, стоит ему лишь заикнуться о своих.

Стоп, одёрнула я себя, стоп, Бет! С его стороны о чувствах речи вообще не идёт! Дэвид говорил лишь о своём желании. И выразил его прямо и вполне доступно. С осознанием этого моя весёлость испарилась. Я нахмурилась: он хочет переспать со мной — вперёд, и пусть это не типично для меня, но я вовсе не против. Один качественный оргазм ещё никому не повредил. Но не надо кормить меня обещаниями и впечатлять секс-марафоном в стиле бульварных романов, я не верю в подобные вещи без чувств. Одна ночь. Один секс. Один оргазм. Думаю, этого будет достаточно.

Приняв решение, я согласно кивнула себе в зеркальном отражении и принялась смывать макияж. Никаких игр. Никаких призывных сигналов. Я знала, что ждёт меня за дверью и больше не нуждалась в играх.

Недолго думая, я разделась и влезла в один из банных халатов. Пройдя щёткой по волосам, я оставила их распущенными. Смотреться в зеркало я не стала — ничего нового для меня там нет, а Дэвиду, полагаю, всё равно, как я выгляжу.

Почему-то я считала, что он будет ждать меня в постели. Но в спальне его не было. Войдя в гостиную, я обнаружила его стоящим у раскрытого окна и смотрящим на море. Свет в комнате он так и не зажёг. В темноте я подошла к Дэвиду и встала за его спиной. По тому, как напряглись его плечи, я поняла, что моё появление не осталось незамеченным. Величественный силуэт на фоне тёмного окна заполнял всё пространство. Возле него я почувствовала себя ничтожной букашкой, и моя уверенность снова пошатнулась. Что я делаю? На чей свет лечу?

Я стояла в шаге от Дэвида, и он это знал. Бездействие и молчание между нами становились невыносимыми. Прошло ещё несколько томительных минут, в течении которых я решала уйти мне или остаться. Ноги будто приросли к месту, на котором я стояла, а глаза — к широкой, обтянутой светлым хлопком спине. И хоть на мне был халат, рядом с ним я чувствовала себя голой.

— Обними меня.

Погружённая в свои мысли, я едва не пропустила его тихую просьбу. Именно в это мгновение я поняла, что не одна чувствую неуверенность. Дэвид так же испытывает сомнения в правильности того, что мы делаем. Он готов брать — он это уже доказал, но гораздо приятнее, когда, беря, ты чувствуешь отдачу. Он хотел равноправия между нами — бездоказательного, но взаимного. Похоже, одним оргазмом мы точно не обойдёмся.

Шагнув к нему, я положила ладони на его лопатки. Сделав несколько круговых движений, я направила руки к плечам, а затем спустилась ими по рукам Дэвида и через грудь — к животу. Почувствовав, как он замер, я, наконец, позволила себе прислониться к нему и неожиданно для себя поцеловала спину. Губами через рубашку, но Дэвид это почувствовал. Его руки накрыли мои, наши пальцы переплелись. Стрекот цикад, далёкий шум моря и наше дыхание — больше ничего. Теперь молчание не тяготило. Оно подразумевало обещание.