Ирма Грушевицкая - Нечто большее…

Я не хотела облегчать ему задачу и так же откинулась в своём кресле, вертя в руках бокал. Потом я сделала небольшой глоток, смакуя на языке немного терпкий напиток. Как вкусно! Никогда не разбирала в винах, но это определённо одно из лучших.

Я поиграла бокалом, крутя его в свете свечей, и с удивлением обнаружила, что мои пасы не остались незамеченными. Дэвид уже не казался расслабленным. Он облокотился локтем на подлокотник кресла и наблюдал за мной, в задумчивости проводя указательным пальцем по губам,

Не отводя взгляда, я сделала ещё пару глотков и поставила бокал на стол. Ну, приступим.

— Я нравилась тебе ещё до того, как ты познакомил Джеймса с Викторией?

Все последние часы именно этот вопрос больше всего волновал меня. От того, как Дэвид ответит на него, зависит моё дальнейшее к нему отношения. Если он скажет «да», значит я буду думать, что он расчищал себе дорогу. А если «нет»…

— Да.

О, Господи!

— Я тебе уже озвучивал причины, по которым сделал это, — сказал Дэвид после небольшой паузы.

— И тебе не стыдно?

— А за что мне должно быть стыдно? Ты мнишь меня разорителем домашнего очага? А был ли он, очаг?

— Не тебе судить, — огрызнулась я и отвела от него взгляд, смотря на яркие огни закатного моря.

Что-то плохо у меня получается наслаждаться ужином и компанией. Сейчас Дэвид снова примется доказывать мне что-то. А я буду вынуждена выслушивать и соглашаться. Мы вернулись на неделю назад — снова ужин, снова разговор и спор. Но, если для нас это единственно возможный способ общения, то почему бы не выяснить всё сейчас и на этом его закончить?

— А Виктория?

— Что — Виктория?

— Тебе её не жалко? Если ты знаешь, какой Джеймс негодяй, как же ты мог позволить, чтобы он вошёл в жизнь твоей знакомой?

— Джеймс не больше негодяй, чем большинство из знакомых мне мужчин.

У меня расширились глаза:

— Ты его оправдываешь?

— Нет, — Дэвид помотал головой. — Но я знаю, как это бывает: неумение ценить то, что у тебя есть. Стремление к большему: в бизнесе, в карьере, в отношениях с женщинами. Джеймс просто перерос тебя, Бет. Тебе больше нечего было ему предложить.

Меня окатила волна презрения к Дэвиду. Как он может?!

— Знаешь, — тихо проговорила я, вертя в пальцах ножку бокала. — Мне сейчас очень хочется тебя ударить.

Я подняла голову и смело встретилась взглядом с этими прекрасными, но наглыми глазами.

— Ты говоришь мне такие вещи… Ты и раньше их говорил. Но неужели тебе никогда не приходило в голову, как больно это слышать? Мужчина, которого я любила, перестал меня хотеть. Я нежеланна, Дэвид. Я поняла это ещё в нашем последнем разговоре в Майами. Зачем ты в очередной раз тычешь меня в это носом?

— Любила или любишь?

— Извини?

— У тебя до сих пор есть чувства к Джеймсу?

Я усмехнулась:

— Конечно. И всегда будут.

С удивлением я обнаружила, что Дэвид напрягся. Его губы сжались в тонкую линию, а идеальный брови нахмурились.

— Он был моим первым, Дэвид, — продолжила я тихо. — А своих первых женщины не забывают. Я любила его когда-то, и, хотя сейчас эта мысль кажется мне невероятной, однажды я перестану его ненавидеть.

Он кивнул, как будто по-настоящему понял меня. На душе потеплело.

Снова взяв свой бокал, Дэвид сделал несколько глотков. Затем поставил его на стол и посмотрел в море. Впервые, разговаривая, он не смотрел на меня.

— Однажды я увидел, как ты поправляешь ему галстук. Это ерунда — обычное дело, и твои движения казались настолько привычными. А потом ты погладила лацканы пиджака, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щёку. А он не ответил. Не обнял тебя в ответ. Не поцеловал. Он воспринял это как должное. И мне стало интересно, за что женщина может так любить пренебрегающего ею мужчину.

— Джеймс не пренебрегал мной. — Последняя фраза резанула слух.

— Пренебрегал, Бет, — Дэвид посмотрел на меня чуть ли не с жалостью. — И ты сама это знаешь. Только по какой-то странной причине до сих пор не хочешь этого признать.

Эта жалость в глазах. Этот менторский тон. Опять!

— Что ж, — я выпрямилась в кресле, давая ему понять, что наш ужин закончился, так и не начавшись. — Поведём итог: я нежеланна и мной вполне можно пренебречь. Мне можно идти, или у тебя есть ещё что мне сообщить?

— Да, есть.

— Слушаю.

— Я хочу тебя. Сильно. Так, как не хотел ни одну женщину на свете.

У меня отвисла челюсть. Сердце подскочило вверх и забилось где-то в районе горла. Я нервно ухватилась за край стола.