Ирма Грушевицкая - Нечто большее…

— Ты сделал что?!

Подошедший официант поставил перед нами заказанные блюда и снова наполнил бокалы. Это заняло около минуты, но я едва замечала происходящее, поражённая тем, что только что услышала.

Дэвид познакомил Джеймса с Викторией.

Мир сжался до размеров ресторанного столика, за которым я потрясённо смотрела на человека, в одночасье разрушившего мою жизнь.

— Он клюнул, как изголодавшийся окунь, — как ни в чём не бывало, продолжил тот. — Это меня позабавило, хотя я искренне удивился, что Стюарт так легко от тебя отказался.

С шумом отодвинув кресло, я вскочила на ноги.

— Позабавило? — вскричала я. — Тебя это позабавило? Ты хоть понимаешь, что ради забавы сломал мне жизнь?

— Сядь, — рявкнул Дэвид, но я и не думала подчиняться. В это мгновение я так люто его ненавидела, что буквально задыхалась от ярости. Она пульсировала во мне, переливалась через край, готовая погрести под собой остатки разума. Перед глазами поплыли красные круги, и, чтобы устоять на ногах, мне пришлось ухватиться на край стола.

Дэвид вскочил, подхватывая меня.

— Не прикасайся ко мне! — истерично выкрикнула я, отбрасывая его руки.

На нас стали оборачиваться. К столику немедленно поспешил метрдотель.

— Всё в порядке, сэр?

— Да, спасибо. — Дэвид сгрёб меня в охапку, перекрывая любую возможность не только двигаться, но и дышать. — Моя гостья только что услышала новость, которая её очень расстроила. Прошу нас извинить.

По всей вероятности, его это объяснение удовлетворило.

— В таком случае, желаю приятного вечера, сэр.

— Глупая девчонка! — прошипел Дэвид, когда мы остались одни. Он с силой усадил меня в кресло и вложил в руку бокал с водой. — Выпей и успокойся.

— Ты сломал мне жизнь, — повторила я уже тихо.

— Посмотри на это с другой стороны. Я избавил тебя от участи более страшной, нежели быть отвергнутой невестой.

— Да что ты об этом знаешь?! — Злой сарказм так и сквозил в моём голосе. — Что может быть страшнее, когда тебя отвергает тот, кого ты любишь? Кому веришь. Кому доверяешь. С кем мечтаешь провести всю оставшуюся жизнь. Что может быть хуже этого, скажи мне!

— Может, быть им обманутой неоднократно?

Я едва справлялась с подкатившими к глазам слезами, поэтому смысл это фразы не сразу до меня дошёл.

— Что значит неоднократно?

— Я не зря сказал, что знаю о Джеймсе Стюарте всё. Он решил заняться политикой и попросил моей помощи. Разумеется, я обязан был досконально его проверить. То, что он обманывал тебя, выяснилось практически сразу. — Дэвид сказал это совершенно буднично. Словно процитировал телефонный справочник. — Я мог бы закрывать глаза и дальше, но со своею любовью к случайным связям Стюарт становился ненадёжным партнёром. Я бы даже сказал, опасным. Кто знает, в какой момент подобная неразборчивость могла испортить ему карьеру. Тогда все усилия, приложенные «Рассел Интернешнл» к его продвижению, оказались бы напрасны. Виктория показалась мне единственной, кто мог разорвать этот порочный круг. Деньги, имя и связи Гарреттов удержат Стюарта от глупых поступков.

В устах Дэвида всё звучало настолько разумно, что если бы дело не касалось моей жизни, я бы согласилась с правильностью его доводов. Он излагал их как адвокат: бесстрастно, беспристрастно; профессионально следя за интонацией, тоном и эмоциями. Это пугало больше всего. Он не чувствовал вины в содеянном, а главное — не понимал, что своим рассказом окончательно меня раздавливает.

Я потрясённо молчала. Мою жизнь спустили в унитаз. Снова.

Едва ли был в мире человека, который ненавидел Дэвида Рассела больше, чем я в этот момент. Понимал ли он это, чувствовал ли?

— После той ночи я решил, что тебе необходимо это знать. Нанесённая Стюартом рана гораздо глубже, чем казалось на первый взгляд. Не надо, Бет. Он того не стоит.

Неожиданное сочувствие в его голосе окончательно лишило меня самообладания.

Я не могла больше ни минуты выдержать в обществе Дэвида Рассела. Словно в тумане я поднялась из-за стола и на ватных ногах направилась к выходу. Он окликал меня, но я ни разу не обернулась.

Выйдя из ресторана, я двинулась вдоль вереницы зданий. Направление было неважно, главное — куда-то идти. В том, что двигаешься, есть смысл. В остальном, происходящем в моей жизни, смысла не было вообще. Неожиданно я поняла, почему после смерти своей любимой Дженни Форрест Гамп три года бездумно бегал по стране. Бегство от себя требует определённой свободы. Пока у меня её было недостаточно, поэтому от себя я всего лишь шла.