Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

Миссис Митчелл щелчком выбросила сигарету и, развернувшись, ушла, оставив меня одну.

После я долго думала над её словами. Во многом она была права. Я взвалила на себя всё: поступки, решения, ответственность. Но вправе ли я поступать так, как поступаю? Вправе ли единолично решать, что хорошо, а что плохо? И вправе ли перекладывать на чьи-либо плечи ответственность за себя и за детей? Ответов на эти вопросы у меня не было. Но перед глазами стояла картина, как Эллен смотрит на Эбби. И как моя малышка на подсознательном уровне держится поближе к женщине с глазами, так похожими на её. А потом я вспоминала слова Дилана: "Как бы мне хотелось, чтобы это были наши дети…".

Теперь у него была собственная семья и собственные дети, и я вновь в мыслях возвращалась к тому, с чего начинала.

Что принесут перемены, к которым так настойчиво толкает меня жизнь? События, словно снежный ком, накатывают друг на друга, стремясь похоронить меня под вот-вот готовой сорваться лавиной. Не знаю, смогу ли я выбраться из неё. А если и смогу, то чем она обернётся для моих близких? Поэтому я цеплялась за всякую возможность оставить всё, как есть.

В начале октября Кейт передала мне личную просьбу хозяйки "Мейсен".

— Компания "Митчелл Инкорпорейтед", которой владеет муж Эллен, Говард, занимается медицинским оборудованием. Они работают со многими клиниками и госпиталями по северо-западу и, в том числе, поддерживают некоторые благотворительные программы. Эллен курирует те, что связанны с семейными комнатами. Миссис Митчелл задумала провести несколько публичных чтений твоих историй в поддержку этой программы. Это поможет продвижению книги. Мы привлечём к прессу и…

— С удовольствием приму в этом участие, — перебила я девушку. — Но можно без прессы?

— В принципе, как пожелаешь!

Если Кейт и удивилась моей просьбе, то виду не подала.

И вот теперь каждые выходные я проводила в разъездах. Пару раз была в Олимпии, Такоме, Сиэтле, не говоря о городках поменьше, в которых благотворительный фонд Митчеллов проводил свою работу. Даже в Лонгвью они курировали детскую комнату в одной из больниц.

Когда я впервые рассказала Максу о том, чем буду заниматься, он попросил взять его с собой. Поначалу я отнеслась к этой идее с предубеждением: вид чужого страдания не всегда полезен для детской психики. Мне приходилось наблюдать страшные вещи, когда дети и родители разделены перегородкой, за которую нельзя заходить; когда, чтобы обнять своего ребёнка, матерям приходилось надевать стерильную одежду; когда поцелуи между родными строго возбранялись. Но потом я всё-таки согласилась, и несколько раз брала с собой Макса. Теперь все карманные деньги он тратил на покупку игрушек для этих поездок. Я всячески поощряла это стремление, считая сострадание вкупе с внутренней силой, решительностью и ответственностью одним из главных мужских качеств.

В свою вторую поездку в Сиэтл я тоже взяла его с собой. Мы с Максом должны были посетить окружной госпиталь. Летели мы из Портленда. Для сына это был первый сознательный полёт, и все пятьдесят минут он провёл прижавшись носом к иллюминатору.

Сиэтл поразил его своими размерами. Глядя на его широко распахнутые глазенки, я поняла, что необходимо начать открывать для детей мир. Ведь, дальше Портленда они нигде не были. Лишь однажды мы с двухлетним Максом летали к маме в Даллас, но эта поездка у сына в голове не отложилась. Позже, мама и Тим неоднократно приезжали к нам в Лонгвью, а вот мы к ним после этого так ни разу и не выбрались.

Как всегда, мероприятие привлекло к себе большое внимание. Про забавные приключения маленькой девочки собрались послушать не только дети, но и пациенты постарше. В большинстве своём это были пожилые люди. Дети и старики — моя целевая аудитория, и, к слову сказать, самая благодарная.

Сначала я читала небольшой отрывок, потом мы его обсуждали. Дети задавали вопросы, я отвечала, потом снова читала… Частенько в процессе встречи взрослые слушатели делились историями из своего детства. Иные по весёлости во сто крат превосходили мои.

Встреча подходила к концу. Все смеялись над шуткой, рассказанной пожилым джентльменом в инвалидной коляске, когда я заметила, что количество слушателей в небольшой комнате, которую выделило для нас руководство госпиталя, гораздо превысило её размеры. Становилось душно. Люди стояли даже за стеклянными витринами, отделяющими комнату от остальных помещений. В основном это был медперсонал, но за одним из этих окон-витрин я заметила группу людей в деловых костюмах. Среди них была и Эллен Митчелл. Увидев, что я смотрю на неё, она улыбнулась. Я помахала в ответ.