Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

— Макс звонит. Говорит, что у тебя всё время занято.

— Дай мне его!

Войдя в палату, Саймон опасливо огляделся по сторонам. По его лицу было видно, что парень хотел бы оказаться как можно дальше отсюда. Как только телефон оказался в моих руках, Саймона буквально смыло из палаты. "Трус", — услышала я шипение Кэтрин.

— Привет, сынок. Ты где?

— Мы все в Большом доме с Фиби.

Всех до сих пор смешило это определение, которое Макс дал дому родителей Дилана. Тем не менее в семье оно быстро прижилось.

— Здорово. Чем занимаетесь?

Я старалась говорить как можно непринуждённее, но сын оказался гораздо прозорливей.

— Уже скоро, да, мам?

— Макс…

— Нам ничего не говорят, но я, что, тупой? Вы там все вместе рожаете, что ли?

— Пытаемся.

— Больно, да? Как тогда?

Сердце сжалось, когда я услышала страх в его голосе. Макс не забыл, как это было с Эбби.

— Нет, малыш. Это не прогулка под солнышком, конечно, но сейчас всё в порядке. Здесь столько врачей, что в пору отбиваться.

— А Дилан?

— Дилан тоже здесь. Передаёт тебе привет.

— Ладно тогда. — Максу стало легче. Я это услышала. — Ты позвонишь ещё?

— Обязательно.

Я отдала Дилану телефон, а он поднёс к моим губам пластиковый стакан с воткнутой туда соломинкой

— Всё хорошо, милая? Попей.

Я жадно глотала воду вместе со слезами, уставшая и измотанная. Это продолжалось вот уже четыре часа. Раскрытие было около семи сантиметров, и схватки шли каждые две-три минуты.

— Через полчаса начнётся основная работа, — сообщила доктор.

— Не уходи, — неожиданно для себя я вцепилась в руки мужа.

— Не уйду, что ты! — Он целовал моё вспотевшее лицо, отводя от него прилипшие прядки волос. — Я буду с тобой.

— Я же не хотела.

— Мало ли что ты не хотела, — Дилан тихонько щёлкнул меня по носу. — Я принимал непосредственное участие в начале процесса — хочу ничего не упустить и в конце.

— Только не смотри туда. — Я неопределённо кивнула в район своих ног, размазывая по лицу слёзы.

— Ни за что на свете! — воскликнул он. — Даже если бы попросила, не стал бы. Насмотрелся, будучи студентом.

— А если всё-таки девочка?

— Значит, будет Роберта.

— Эбби расстроится.

— Да уж. Она всерьёз рассчитывает на гномика.

— А бывают гномики-девочки?

— Ну как-то же они размножаются.

Из меня вырвался смешок. Интересно, стоит ли знать ребёнку, о чём говорили родители за несколько минут до его рождения?

Роберт Митчелл появился на свет двадцать девятого октября в восемь пятнадцать вечера. Роды прошли естественным путём. Наш сын сразу же во все лёгкие заявил о себе миру, вызвав одобрительный гул. Маленький окровавленный комочек положили мне на грудь. Ослабевшей рукой я погладила тёмные слипшиеся волосики.

— А вот и ты. Здравствуй, моё солнышко. Ты у нас такой герой! Всё выдержал. Просто умница.

Дилан, казалось, не дышал и во все глаза смотрел на сына. Его рука дрожала, когда он, едва касаясь, провёл пальцами по его сморщенному плечику.

Когда малыша унесли на обязательные процедуры, муж склонился надо мной и, взяв в ладони моё лицо, принялся покрывать его поцелуями.

— Спасибо тебе. Спасибо, родная. Спасибо…

Я смеялась сквозь слёзы, стараясь тоже целовать его в ответ, попадая то в ухо, то в шею.

— Иди к нему, — толкала я. — Мне надо тут закончить.

Завёрнутого в мягкое фланелевое одеяльце, в смешной голубенькой шапочке на крошечной головке, Роберта вручили отцу. Высокий, красивый, немного растерянный, трогательный в своей растерянности Дилан склонился над маленьким комочком, которого было почти не видно в его больших руках. Он что-то говорил, глядя в сморщенное личико сына. Я постаралась навсегда запечатлеть в памяти этот момент.

Позже, отдавая мне малыша, Дилан гордо заявил:

— Смотри, какой он у нас красавец.

В этот момент красавец, подперев ручкой подбородок, смешно дёргал носиком, будто принюхивался.

— Ты видел, какие у него глаза?

— Тёмно-синие.

Пальчиком я провела по маленькому носику с обязательной младенческой горбинкой, по безбровому лобику, по прижатым к голове, ещё не закрученным прозрачным ушкам, по ниточкам-ручкам. Неожиданно малыш открыл беззубый ротик и издал мяукающий звук.

— По-моему, кто-то проголодался. Помогите мне, пожалуйста, — обратилась я к одной из оставшихся в палате медсестёр.

Она немного разработала мне грудь, прежде чем пристроить к ней сына. А тот, оказавшись снова у меня на руках, всего лишь один раз слепо ткнулся в неё, а потом маленькие губки ловко обхватили сосок, и через некоторое время почувствовалось характерное давление.