Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

— Ты сделал мои мечты явью. С этой минуты и до конца моих дней я буду любить тебя, обещаю.

— Я люблю, жизнь моя.

— Я люблю тебя, Дилан.

Мы много танцевали — вместе и по отдельности, — не упуская друг друга из виду. Один танец был у меня с папой, один — с Джейсоном. Потом я снова танцевала с Диланом. После мы ходили среди гостей, принимая поздравления. Как же я была счастлива видеть их всех в этот день: Джеймса — моего первого редактора и его Викторию — я была рада, что им удалось вырваться, оставив маленького Маркуса на попечение родителей; раскрасневшуюся миссис Стоун, сидевшую за одним столиком с моими родителями и старшими Митчеллами; Кейт Адамс — моего ангела-хранителя из детского отдела издательства "Мейсен". Она пришла вместе с женихом — очаровательным юношей по имени Мэтт.

— Конечно, у нас всё будет несколько скромнее, — делилась своими планами Кейт. — Но, думаю, в зимнем венчании есть что-то волшебное, не так ли? Всю жизнь мечтала выйти замуж зимой.

— Ты будешь очаровательной невестой.

— Вряд ли по части счастья мне удастся тебя переплюнуть. Только посмотри на него, — кивнула она в сторону — туда, где в окружении мужчин, одетых в смокинги, стоял мой потрясающий муж. — Это же мечта, а не мужчина.

Да, он был воплощением мечты, и я прекрасно понимала, что не только моей. В очередной раз я любовалась своим мужем: стройный, бронзоволосый, излучающий силу и уверенность в себе, в безукоризненно сидящем фраке, подчёркивающем все достоинства его фигуры. Но дороже всего для меня было его лицо, светившееся счастьем. Как, полагаю, и у меня…

Почувствовав на себе мой взгляд, Дилан посмотрел в нашу сторону. Улыбнувшись, он извинился перед собеседниками и направился к нам, с грацией ягуара ловко лавируя между стоящими гостями.

— Ох, — тихий восторженный возглас сорвался с губ Кейт. — Я люблю Мэтта, я на самом деле люблю Мэтта.

— Ты устала, малышка. Я вижу.

— Немного. Но не хочу, чтобы этот день заканчивался.

— Пока ты со мной, он будет длиться вечно.

Моя рука оказалась в его, и, обняв меня, Дилан начал медленно кружить нас под музыку очередной баллады.

— Мы сегодня говорим так много банальностей.

— Это единственный день в жизни, когда банальности звучат как клятвы.

— Может, стоило сказать их у алтаря?

— И дать моему брату возможность несколько лет над нами потешаться?

— А что, они с Кэтрин тоже не давали никаких клятв?

— Давали, — Дилан искренне рассмеялся. — Но, когда Эмм говорил свою, он всё время путался в словах, и в результате заявил невесте, что будет всегда "заботиться о ней и обогревать". Кэти ответила, что она вообще-то не мерзлячка. Мы с Джеем, разумеется, не могли оставить это просто так. Короче, в номере для новобрачных их ждал с десяток переносных радиаторов и шкаф дополнительных одеял.

— Идиоты, — хохотала я, прижимаясь к смеющемуся мужу.

Музыка, мягкий свет, тихие разговоры, шелест листьев над нашими головами — всё это было для нас, о нас, ради нас.

— Я счастлива, — сказала я очередную банальность.

Двумя пальцами Дилан взял меня за подбородок, заставив посмотреть на него.

— Спасибо, что вышла за меня замуж, — сказал он мне, оставляя на губах лёгкий поцелуй. — Снова.

— Спасибо, что снова захотел жениться на мне.

— Можно подумать, что у меня был выбор, — он насмешливо приподнял одну бровь.

— Да уж, выбора у тебя особого не было.

Мы ещё немного потанцевали в тишине. Усталость постепенно давала о себе знать, и, закрыв глаза, я положила голову ему на грудь, позволив вести себя.

— Ну что, ты готова к последнему этапу?

— К какому? — сонно пробормотала я.

— Торт, букет и подвязка.

— От торта я бы не отказалась, а букет с подвязкой можно сразу вручить Кейт и Мэтту. Похоже, они следующие на очереди.

С букетом ничего не вышло. Детей уже увезли в дом к Кэтрин, и Эбби утащила его с собой. Так что я ничего не кидала, и Дилану не пришлось ничего с меня стаскивать.

Многоярусный монстр из белого шоколада, похожий больше на скульптурный шедевр, чем кулинарный, вызвал у меня трепет.

— У меня рука не поднимается. Давай просто зацементируем его и поставим во дворе вместо фонтана.

Смеясь, Дилан сжал в моей руке серебряную лопатку. Под многочисленными фотовспышками мы вместе отрезали кусок от среднего яруса, а потом по традиции кормили им друг друга, пачкаясь ванильным кремом. Пальцем я сняла с губ Дилана кусочек белого шоколада и сунула себе в рот. Взгляд мужа при этом потемнел, и желание, что преследовало меня весь день, вспыхнуло снова. Облизнув внезапно пересохшие губы, я постаралась вложить в свой ответный взгляд как можно больше вызова.