Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

Дилан был осторожен и очень нежен. Я бы даже сказала — робок, когда его губы впервые коснулись моих. Поцелуи были всего лишь лёгкими прикосновениями. Ни он, ни я не делали попытку углубить их, хотя мне очень этого хотелось. Я запустила пальцы в его волосы, зная, как мужу нравится, когда ноготками я аккуратно её массирую.

— Ш-шш, малышка, не распаляй, — улыбнулся он. — Давай доберёмся до дома.

Я протестующе захныкала, не желая, чтобы он меня отпускал. Дилан отстранился, рассматривая мою повреждённую губу и медленно, кончиками пальцев, поглаживая место, где был синяк.

— Эй, осторожно! Ты мне весь грим сотрёшь.

Мы с девочками провозились почти полчаса, смешивая различные тональные средства, чтобы замазать уже начинающий темнеть синяк. Дилан сделал ещё несколько движений и, придерживая за подбородок, стал пристально рассматривать моё лицо.

— Ты же знаешь, что я закончил медицинский колледж? — спросил он неожиданно.

— Эм-м, да. Ты говорил.

Я сразу поняла, что вопрос этот задан не просто так и внутренне напряглась. Как оказалось, не зря.

Муж отпустил моё лицо и посмотрел прямо в глаза. Его руки спустились на талию, я обнимала его за шею.

— Практику мы проходили в отделениях скорой помощи при государственных больницах. Это не те элитные клиники, куда многие мечтали устроиться после обучения. Это были обычные больницы. Туда привозили всех: новорождённых с несварением, инфекционных больных, огнестрел. Однажды к нам поступила женщина. Она была без сознания. Никаких видимых повреждений, только небольшой синяк на лице и разбитая губа. Её привёз муж. Как он объяснил, его жена упала с лестницы. Когда женщину раздели, на её теле не нашлось живого места: она вся была в синяках — совсем свежих и не очень. Её били регулярно и с умом: руки до локтей, ноги ниже колен, шея и лицо были чистыми. Эта мразь заботилась, чтобы никто не догадался, что он вытворял с женой. Врачи немедленно вызвали полицию. У женщины диагностировали разрыв селезёнки. Впоследствии, рентген показал два неправильно сросшихся ребра. Муж не разрешал ей обращаться за помощью. Он бы и сейчас её не привёз, если бы она от боли не потеряла сознание.

Дилан замолчал, не отводя от меня взгляда.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я, заранее зная ответ.

— Затем, милая, что у тебя на лице точно такой же синяк, как и у той женщины. Я помню. Я сам зашивал ей губу.

Не выдержав его пронзительного взгляда, я опустила глаза.

Наивно было предполагать, что Дилан поверит в эту дурацкую историю с лестницей. Кто угодно, только не он. В душе я знала это, аплодируя себе за догадливость и одновременно ругая почем свет.

Он не пытался меня удержать, когда, поднявшись с его колен, я пересела в кресло и уставилась в окно. Надо было что-то сказать, но в голове не было ни единой здравой мысли. Может, это всё же сотрясение?

Дилан продолжал буравить меня взглядом. Уголок его губы нервно подрагивал. Он ждал объяснений.

— Всё не так, как ты думаешь, — выдавила я из себя.

— Даже не знаю, на какой вопрос я больше хочу получить ответ, — сказал он после небольшой паузы. — Кто сделал это с тобой, или почему ты пыталась от меня это скрыть?

— Не хотела, чтобы ты волновался.

Я специально начала отвечать на второй вопрос в надежде потянуть время, чтобы найти способ уйти от первого.

— Не хотела, чтобы волновался? Ты думаешь, волнение — это именно то, что я чувствую?

— Хорошо. Выражусь точнее: я боялась твоей реакции.

— Правильно боялась, — кивнул Дилан. — Сейчас я разверну самолёт, мы вернёмся в Лонгвью, и я камня на камне не оставлю, пока не найду того ублюдка, что сотворил это с тобой.

По тону мужа я поняла, что так и будет.

— Ты не сделаешь этого.

— Да неужели?! И что же меня остановит? Впрочем, ты можешь сама назвать его имя, и мы спокойно полетим домой.

— Нет.

— Нет? — Дилан выглядел потрясённым. — Лив, любовь моя, ты не хочешь назвать имя человека, который тебя ударил? Почему, родная?

— Потому что это моё дело.

— Вот как? — Удивительно, но мне снова удалось его шокировать.

— Да. Это как прошлое, понимаешь? — с жаром начала я объяснять. — У нас с тобой есть сейчас — вот этот самый момент. И будущее у нас с тобой будет. Вернее, мне хочется верить, что будет.

— Продолжай… — процедил он.

— А это. — Я потрогала своё лицо. — Это прошлое. Та жизнь, в которой не было тебя. Она не лучше и не хуже, она просто другая. И то, что произошло сегодня утром, оно тоже оттуда. Поэтому пусть там и остаётся.