Ирма Грушевицкая - Вызов (дилогия)

— В день, когда Эбби родилась, Майк погиб.

Он выглядел ошеломлённым.

— Прости. И до сих пор никто не знает, что она моя? — спросил он после небольшой паузы.

— До недавнего времени — никто.

— До недавнего времени? — переспросил Дилан.

— Да. — В конце концов, лжи уже было предостаточно. Пришло время говорить правду. — До того момента, как я познакомилась с твоей матерью.

— Мама знала? — И снова мне удалось его шокировать.

— Да.

— Как давно?

— Где-то около месяца.

Видно, что для Дилана это оказалось не менее болезненным — знать, что мать была в курсе и скрывала от него правду. Он поставил фотографию на место и отошёл от шкафа.

Сложив руки на груди, Дилан испытующе смотрел на меня.

— Кто ещё? — спросил он резко.

— Кимберли, кузина Майкла. И возможно Джейсон.

— Джейсон? Джейсон Хейл?

— Да. Он видел Эбби, когда был здесь в сентябре. Тогда он и узнал про Майкла.

— Я разговаривал с ним, прежде чем отправиться сюда. Но он и словом не обмолвился.

— Может, я ошиблась, и Джейсон не понял…

Дилан не дал мне договорить:

— Нет, только не Джейсон. Он наблюдательный и разбирается в людях лучше, чем большинство из нас. Думаю, он просто не хотел лезть не в своё дело, раз скрыл это даже от Фиби. Мда-аа… — Дилан задумчиво запустил пятерню в свои волосы. — Я не знаю. Я правда больше ничего не знаю.

Он прошёлся по комнате — от окна к каминной полке и обратно, и так несколько раз — прежде чем тяжело опустился в одно из кресел. Зажав двумя пальцами переносицу, Дилан откинулся на его спинку и вытянул ноги вперёд.

Я ловила каждое его движение, каждую эмоцию. Глупо было рассчитывать на то, что меня немедленно простят, заключат в объятия, и мы сразу заживём одной большой дружной семьей — на всю эту романтичную хрень, которыми так грешат сказки. Но его презрение, его сухой, бесстрастный тон пугали. Как будто он уже принял решение и отгородился им от меня.

— Дилан, — позвала я. Он не реагировал. — Дилан, пожалуйста! Я не уверена, что ты когда-нибудь меня простишь, я сама себя не прощаю и пойму, если ты не захочешь больше меня знать, но…

Он горько усмехнулся и оторвал руку от лица.

— Не захочу больше знать? А знал ли я тебя вообще когда-нибудь, Лив? — Он выпрямился и теперь сидел ровно, положив руки на подлокотники. Его обвинительный взгляд прожигал меня насквозь. — Я шёл сюда получить ответы на конкретные вопросы, чтобы хотя бы попытаться — попытаться! — с нажимом Дилан повторил это слово, — как-то наладить свою жизнь. Думал, что каковы бы ни были твои ответы, я приму их и попробую жить дальше. А что я получил? Ты одна. Ты только что призналась, что любишь меня. А ещё у нас есть ребёнок. И что мне делать со всем этим?

— Дилан… — Я схватилась за горло. Оно пересохло, мне нечем было дышать.

— Я ничего не понимаю. За что ты так со мной? С нами? С ней? — Он быстро поднял глаза вверх, в потолок.

— Пожалуйста, Дилан, — прошептала я, глядя на него, и делая снова шаг вперёд. — Пожалуйста…

— Пожалуйста, что, Лив?

"Я заслужила это, я заслужила это", — повторяла я про себя, когда, не выдержав его взгляд, отвернулась и медленно пошла в сторону окна. Я видела его отражение в свете мерцающей новогодней ёлки. Он сидел в той же позе, опустив голову вниз, и не смотрел на меня. Я ждала, что он вот-вот встанет и уйдёт, но проходили минуты, а Дилан всё так же сидел, уставившись в пол.

Многое мне предстоит ему рассказать, но я знала, что для этого сейчас не время. Если вообще когда-нибудь наступит такое время, когда Дилан захочет меня выслушать. Впустит ли он меня в свою жизнь? А если впустит, то сможет ли когда-нибудь поверить и хотя бы попытаться простить.

Мысль о том, что этого никогда не произойдёт, острым ножом резанула по сердцу.

— Не бросай меня! — вырвалось из меня спонтанно.

— Можно подумать, я смогу это сделать, — произнёс он тихо. — Особенно сейчас.

В отражении окна я увидела, как Дилан поднялся с кресла. Остановившись в шаге от меня, он смотрел на наше отражение. Я с тревогой следила за ним, всё ещё держась рукой за горло, а другой — обняв себя за талию.

— Мне нужно время, чтобы во всём разобрать и сделать всё правильно, — твёрдо произнёс он. — Теперь это касается не только нас с тобой, но и нашей… — Он на секунду остановился, чтобы впервые произнести вслух непривычное для него словосочетание. — Нашей дочери. Как и незнакомого мне мальчика, который спит наверху. Мне нужно время, Лив.

Ему нужно время. Такая малость!