Сергей Дигурко - Песок и время

— Так они же могут взорвать вход, — усмехнулся Артеменко.

— Могут, ты прав, Володя. Но это не так просто сделать. Болгары строили надежно командный пункт. Ты видел, какая толщина стен, какие двери? Короче говоря, поступим так: обесточим помещение, оставим только аварийное питание для системы воздухоочистки. Как только стемнеет, попробуем через шахту вентиляции выбраться наружу, — высказал свой план Мартынов.

Звуки выстрелов и взрывов то стихали, то вновь возобновлялись. Дело шло к полуночи. Советские специалисты и десяток ливийцев из сокращенного расчета командного пункта напряженно поглядывали на часы, пытаясь понять, что происходит наверху.

— Юра! — обратился Мартынов к Петрову. — Крутани еще ручку телефона, как там связь?

Тот, провернув ручки аппарата, отрицательно покачал головой, а затем спросил у Сергея:

— Что бы ты хотел сделать в первую очередь, когда выберемся отсюда?

— По большому счету?

— По большому.

— Есть у меня желанье одно, небольшое, но… поверь, дорогое. Через многие годы, поколенья, века, хочу я вернуться на планету родную, посмотреть, как живет, дорогая Земля. Какого цвета воздух и какого вкуса вода, как цветут и пахнут весною луга, как камни падают на морское дно. Быть может, снова, как тогда, серебрится между холмами река и низко стелется молодая трава. Сердится океан свинцовой волной, и радуга разноцветные полукруги рисует. И девушка на площадке под танго танцует. Качаясь по ветру, вздыхают листвой тополя, дубы и кудрявы березки. Сердца влюбленных бьются в такт, и поют в унисон весенние птахи. Снуют по двору детвора и подростки, и дождик слепой поливает асфальт.

Мне все так близко это… Меня это, поверь, сильно волнует! Спасибо планета, спасибо Земля, за то, что все сохранила здесь, для меня, теперь успокоятся сердце мое и душа.

Я вернусь сюда через поколенья и века, пусть потом время злится — бушует.

— Значит, ты считаешь, что пропали мы здесь?

— Ты же спрашивал по большому счету. Отвечаю — не пропали. Пошли, попробуем кожух вентилятора и решетку снять.

Сергей и Юра протиснулись в узкую шахту вентиляции.

— Юрок, намотай на ключи тряпки, чтобы не гремели, и откручивай болты, а я буду поддерживать кожух.

— Сделано, снимай.

Сергей снял кожух вентилятора.

— Теперь сам вентилятор и решетку.

Сдирая кожу рук до крови в темноте, на ощупь они наконец освободили себе выход.

— Я пошел, — сказал Петров. — Прикрой меня, если что…

— Погоди, Юра, погоди…

Мартынов взял несколько небольших камней и бросил их в разные стороны из люка в темноту. Прислушался…

— Тихо, вот теперь вперед.

Петров вылез наружу и спрыгнул вниз.

— Серега, давай, никого…

Мартынов последовал за ним, ощущая под ногами зыбкий песок и вдруг, почувствовав неладное, отпрянул в сторону, но было поздно. Страшный удар сзади в спину, последнее, что он услышал, это несколько пистолетных выстрелов…

— Серджио, Серджио.

Сергей с трудом открыл глаза.

— Ты как?

— Али? Это ты? Ты откуда здесь взялся? А Юрка где?

Мартынов осторожно поднялся, водя шеей в разные стороны, и увидел сидящего рядом Петрова.

— Юрка! Ты живой?

— Живой, живой, навылет в плечо вот этот гад зацепил, — ответил Петров. — Если бы не Али, крышка нам с тобой, Серега, была бы, — и пнул ногой тело в камуфляжной форме, лежащее на песке.

Мартынов подошел к нему и перевернул на спину.

— Посвети, Али.

Европейское лицо, светлые волосы, темные брови…

«Где-то я его видел раньше», — подумал Сергей.

— Стоп, так это же тот тип, что в Вене на меня пялился, а потом послал жестом. Вот и встретились, не прошло и года…

— Знаешь его? — спросил Али.

— Встречались.

— Никаких документов при нем нет, темная лошадка со светлыми кудрями, — подытожил Юра.

— Легионер?

— Я думаю, да! Вот только интересно, кто он по национальности? Скандинав, прибалт, славянин?

— Может, и прибалт, а может, и наш, русский, или хохол…

— Али, а где вся остальная братия? — спросил Сергей у спасителя.

— Отогнали… на все воля Аллаха! Несколько вертолетов, правда, улетели, да и наших немало погибло, но в целом все нормально. Завтра домой вас отправим. Юру только в медсанбат, видимо, придется определить, подлечиться, — ответил Али.

— Нет-нет, — воспротивился Петров. — Я со всеми, потерплю…

Не спалось… Мартынов ворочался с бока на бок. В соседней комнате, хотя его накололи антибиотиками и обезболивающими лекарствами, постанывал Юра.