Сергей Дигурко - Песок и время

Кофанов, взяв в руки подшивку «Советского спорта», произнес:

— Последняя газета за 26 июля. Четыре месяца здесь никто не жил, как раз четыре месяца прошло с момента гибели Нежина и Басова. А ведь они вот на этих кроватях спали, это их окурки в пепельницах. В столах пачек пятьдесят нераспечатанных «Примы». А книг сколько, смотрите, ребята!

Мартынов взял наугад одну из книг, стоящих на полке.

— Жюль Верн, «Матиас Пандор», первых сорока страниц нет, жаль. Надо будет почитать, этот роман я не читал в юности.

— Я поехал? — спросил Али у Машанова.

— Так, сейчас почти пять часов утра, в котором часу за нами машина придет, чтобы отвезти на боевые позиции?

— Я привезу завтрак в 10.00. Договорились?

— По рукам, — утвердительно ответил Иван и, уже обращаясь к подчиненным, продолжил: — Мужики, сейчас быстренько наводим легкий марафет. Начнем с кухни: моем холодильник, иначе задохнемся к чертовой матери, затем проветриваем все комнаты, вытряхиваем от пыли одеяла и спать, спать, спать…

— А здесь еще одно помещение, — воскликнул Емельянов и открыл дверь в прихожей.

— Интересно девки пляшут, так это же целый продовольственный склад.

Вдоль подсобного помещения стояли стеллажи с мешками.

— Рис, гречка, перловка, сахар, — продолжал Алексей. Затем ножом распорол один из мешков. — Да… все просрочено, с жучками, как и следовало ожидать. Невезуха… Смотрите, еще одна комната.

В торце подсобки находилась дверь, за которой обнаружилась большая и совершенно пустая комната с решетками на окнах.

— Тюрьма, что ли? — вырвалось у Долотова.

— Дурень ты, Женя, какая тюрьма? Это же комната для женщин — женская половина мусульманского дома, — рассмеялся Мартынов. — Чтобы из спальни в подсобку и сразу на кухню, мужу пищу готовить, плов, шашлык…

— Не женское дело шашлык.

— Да не обижайся ты, я же пошутил.

Укладываясь спать, Иван с Сергеем, еще некоторое время обсуждали план завтрашних мероприятий.

— Дежурного по кухне надо будет на каждый день назначать. На работе подменим друг друга, не беда, а вот кухня — дело самое ответственное в холостяцкой жизни, — взбивая подушку, размышлял Иван.

— А меня кто подменит? Дизеля и подстанции трансформаторные никто ведь не знает? Да, и…

Сергей не успел закончить свою мысль, у окон дома одна за другой раздались несколько автоматных очередей.

— Ни хрена себе, — крикнул он и, подскочив на кровати, выключил освещение, гораздо позже удивившись, как ему удалось с положения лежа подпрыгнуть метра на полтора, чтобы дотянуться до выключателя.

— На пол, — крикнул Иван. — Всем лежать и не высовываться в окна.

Минут через десять стрельба сначала отдалилась, а потом и совсем стихла.

— Двери и окна наглухо надо закрыть. Фархад… нет, тебе все равно завтра с нами ехать придется. Юра, — обратился Машанов к Петрову. — Подежурь, будь добр, пока все остальные поспят, я тебя часа через два подменю.

Остаток ночи прошел спокойно. Едва офицеры успели умыться и привести себя в порядок, как к дому подъехала машина.

— Салам аллейкум! — поздоровался Али. — Завтрак: молоко, чай, повидло апельсиновое, яйца. К обеду подвезем картофель, хлеб, куриц… Как спалось?

— Стреляли, — усмехнувшись, ответил Сергей.

— Да, да, было дело. Не испугались?

— И не то, чтобы да, и не то, чтобы нет, — вступил в разговор Иван.

— Границы, как таковой нет, пустыня… С той стороны набегут, шуму наделают, и назад. Было хуже. Нам пора, а то скоро жарко будет, — сказал Али.

Выйдя на улицу, Сергей увидел, что их дом, оказывается, стоит на окраине города в окружении двухэтажных, обветшавших построек. На балконах висело и сушилось не первой свежести белье, стекла во многих окнах были немыты и покрыты паутинами трещин.

— Гетто, — вырвалось у него.

— Точно, — качнув головой, произнес Кофанов, садясь в машину.

Али завел двигатель «рено» и, передав автомат Калашникова сидящим на заднем сиденье пассажирам «джипа», тронулся с места. На обочине дороги, за первым перекрестком, офицеры увидели колонну техники. Обгоревшие танки и бронетранспортеры, грузовые автомобили…

— Притормози, Али, — попросил лейтенанта Сергей и, выйдя из машины, подошел к танку, стоящему в голове колонны, в боку его зияло отверстие с рваными краями размером с голову ребенка.

Иссиня-черная окраска — следы взрыва боеприпасов и горения топлива, — нелепо задранный вверх ствол. Отверстие завораживало своей пустотой. Затягивало взгляд в черную воронку. На одно мгновение Мартынову показалось, что из него заструилась струйка дыма. «Души танкистов? — подумал Сергей. — Не может быть, наваждение… Колонну уничтожили ведь уже месяца три назад… Чертовщина…»