Сергей Дигурко - Статист

— Да? Я ведь говорил… — обрадовался Евгений. — Поздравляю Кирилл.

— Увидимся, — сухо бросил Поздняков и покинул вместе с адвокатом кабинет прокуратуры.

— Иван Иванович, — спрячьте дубликаты кассет у себя, хорошо? И спасибо за помощь!

— Нет проблем, Кирилл.

Поздняков, подъехав к дому, увидел удивленные взгляды охранников.

— Что, не ждали?

— Честно говоря, нет. Тут такое творилось….

— Например?

— Понаехало народу в масках, с автоматами, перерыли все вверх дном во дворе, на конюшне, даже в собачьих вольерах рылись. Изъяли винчестеры из всех компьютеров… кошмар…

— Нашли что — нибудь?

— Ничего не нашли, — подбежал к Кириллу, обрадованный Павел.

— И славненько. Здорово, Павлик. Соскучился?

— Тяжело без вас, Кирилл.

— Привыкай. Скоро еще тяжелей будет. Пошли в дом.

— Не дай, Бог, куда уж тяжелей.

— Сейчас все расскажу, присаживайся. Короче говоря, ничего у них на меня нет, но намекнули, что бы я на некоторое время покинул страну в целях собственной безопасности. А я ведь и, правда, сто лет не был в отпуске. Воспользуюсь предоставленным случаем.

Вике ничего о событиях этих дней не говори, пусть отдыхает. Придет время, и я сам ей все расскажу. Я на несколько дней уеду в Ригу. Нужно повидаться с другом перед отпуском. Давно ему обещал. Так что рули здесь дальше сам, Павлик.

— Не порадовали, если честно, Кирилл. Постараюсь оправдать доверие.

— Да вот что еще,… Вике можешь позвонить и передать от меня привет. Скажи, что до моего возвращения из отпуска пусть живет у Рябова. Это приказ, Павел, понял?

— Понял что приказ….

— Который не обсуждается, — добавил Кирилл.

Кирилл вышел из вагона поезда на перрон. Закинув спортивную сумку за спину, прошел через переходную галерею и оказался на привокзальной площади.

Автобус «Мерседес» мягко шурша новыми покрышками, подъехал к остановке, двери шипя гидравликой, приветливо распахнулись, и люди поднимаясь по ступенькам, заполнили его пространство почти до отказа.

— Следующая остановка «Пятидомики» — прозвучал в динамиках под потолком приятный голос шофера, записанный на магнитофонную пленку.

Кирилл посмотрел в окно. Накатилась волна воспоминаний. За прозрачными стеклами автобуса поплыли пейзажи просыпающегося утреннего города.

Из года в год один и тот — же, недолгий маршрут номер один от конечной остановки до Исторического музея. Раньше здесь ходили автобусы марки «ЗиС» (Завод имени Сталина), тяжело пыхтя, как старички, преодолевали вообще — то некрутой подъем булыжной мостовой, и казались верхом совершенства отечественного автомобилестроения.

«Мерседес» преодолел этот подъем без всяких усилий, был слышен только еле различимый в шуме работающего двигателя щелчок переключения скоростей автоматической коробки передач. Не слышно как, продираясь сквозь толпу людей, от передней двери, кричит упитанная женщина — кондуктор, увешенная тугими гирляндами из билетов, словно пулеметными лентами:

— Обилечиваю. Обилечиваю, граждане пассажиры.

Усевшись на высокое затертое кожаное кресло у двери с надписью — «Выход», словно капитан судна на мостике, она зорко всматривается в пучину, в разношерстную людскую массу.

А вот малыш, сидя у матери на коленях пальцем рисует на запотевшем стекле снеговика.

Напротив старушка в стеганой фуфайке, глядя на него, неожиданно зычным голосом фыркает: «Нехорошо деточка ногти на пальчиках грызть. Дедушка Сталин узнал бы, ох и заругал бы тебя», — при этом качает головой с укором, посматривая на мамашу.

Интересно вот так сидеть в уютном автобусе, который знай себе, катит по дороге, и наблюдать за пассажирами.

«Люська, Люська, да поднимайся же ты быстрей», — тянет на длинном поводке девчонка с косичками в потертых джинсах белую пуделиху с заплаканными глазами.

Люська,… и почему принято называть собак и кошек именами людей?

«А ты знаешь, мой, зараза, вчера так опять нализался», — шепчет миловидная барышня в кожаном брючном костюме подружке с большой сумкой у ног. — «Спрашиваю утром ты где это так вчера умудрился сподобиться?».

А он заявляет: «На презентацию в ресторан шеф пригласил, не мог же я ему отказать».

«Я ему покажу, блин, презентацию, на раскладушке на кухне месяц теперь спать будет».

Моложавый брюнет, напевая какую — то знакомую мелодию. Да, да, вот эту…: «Зайка, моя…», косит выпученные глазки на юную студентку с тубусом в тоненьких как струны скрипки руках, притоптывая в такт ногой 46 размера, неймется ему видимо с самого утра…