Ын Хигён - Тайна и ложь

Банана ждала его в вестибюле на первом этаже.

— А где помощник?

— Он повез Чури. Его настырный характер не переломить. Кажется, у всех старших сыновей такой характер.

— Разве у младших не такой же?

— Почему?

— Потому что у него все должно быть не таким, как у старшего брата.

Ёнчжун вышел из здания и направился к автомобильной стоянке на крыше, и Банана поспешила за ним.

— Однако почему в последнее время помощник так сдержанно ведет себя с вами? Вы в чем-то провинились?

— Нет.

— Да, кстати, господин режиссер, чем закончилась история с домом в К.? Продали его?

— Нет.

— Барабан отца нашли?

— Нет.

— А как насчет фотографий в Канаду, послали?

— Нет.

— Выходит, ничего не изменилось?

— Нет.

— Так изменилось или нет?

Он завел машину, из радиоприемника послышалась музыка. «Мы живем, после себя ничего не оставляя. В нашей жизни не бывает горестных вестей. Просто живем, как пылинки. И бесследно уносимся за ветром». Пока Ёнчжун думал, что где-то слышал эту песню, Банана нажала на кнопку и выключила радио.

Когда машина проезжала мимо школы уездного городка, Ёнчжун вдруг почувствовал боль в груди. В тот момент, когда он увидел старую вывеску гостиницы К., где женщина, исполнительница классической народной музыки, отбирала танцующих девочек, он почувствовал непонятное возбуждение, которое быстро промелькнуло и исчезло. Ноги, мягко и изящно скользящие над поверхностью деревянного настила, едва уловимый взгляд, переводимый вслед за колыханием вытянутых рук и движением плеча, а две заплетенные косы вдруг разлетаются и разлетеются в разные стороны, будто столкнулись друг с другом в воздухе. Это был страстный танец Мёнсон. Она стояла босая в темноте почти на середине моста, не зная, что делать, и когда Ёнчжун принес ей туфли, посмотрела на него глазами, полными слез.

— Ёнчжун, я очень боюсь.

— И чего же ты боишься?

— Всего. Боюсь лиц людей, которые вечером идут на рынок, тиканья настенных часов в женской половине дома, висящего белья, когда оно колышется, тени от гор, когда заходит солнце, света, что проливается через щель в дверном проеме, скрипа полов, узора на воде в речке, когда она течет. Мне кажется, что все это вместе постоянно находится за моей спиной и трогает меня.

Сложив руки крест-накрест и с силой обхватив свои плечи, Мёнсон задрожала всем телом. Ёнчжун стоял, крепко держа ее за руки, и долго пристально смотрел вниз на черную воду речки К. Местами видневшиеся огни района представлялись далекими, и ему показалось, что собственное тело потихоньку всплыло на поверхность текущей воды и плывет куда-то в неизвестном направлении. Душа Ёнчжуна болела, готовая разорваться от грусти и чувства бессилия, и он не мог даже шевельнуться. Связанный и погруженный в черную воду, ты опускаешься в неизвестную темноту — может быть, это и есть жизнь человека? В этот момент пролетел брошенный кем-то камешек и тихо всколыхнул поблескивающую чернотой поверхность воды.

— Жил я и думал, что должен наступить тот день, когда разок доведется столкнуться с земляком.

Старик Л. смотрел в лицо Чонука, как будто хотел пронзить его взглядом.

— Да, вот оно как. И такими бывают встречи, — ответил Чонук, так и не сумев спрятать на лице растерянность.

Нечасто в самом центре Сеула можно случайно встретить знакомого человека, тем более того, с кем последний раз виделся много лет назад, во время учебы в средней школе. Как сказал старик Л., если бы Чонук не был как две капли воды похож на своего отца, Чон Сониля, его невозможно было бы узнать. Тем не менее, память старика Л. была удивительной. Встреча произошла в довольно оживленном ресторанчике. Чонук только что закончил обедать и собирался уходить, как вдруг старик, сидевший за столиком напротив, подошел к нему. Чонук был удручен, нервничал, поскольку все это время ему казалось, что за ним шпионят. Только когда старик, и сам державшийся нерешительно, словно был в сомнении, вслед за словом «поселок К.» назвал имя Чон Сониля, Чонук не мог не поздороваться. Старик представился другом Чеука, старшего брата Чонука, а потом исправился, назвавшись младшим братом жены Чеука. Только после этого и Чонук с трудом вспомнил о существовании старика Л.

— Значит, ты и есть младший сын Чонук.

Старик Л. пристально смотрел на него.

— Вы живете в этом районе?

— Нет. Здесь неподалеку работает сын, вот я и пришел повидать его.

— А, вот как.