Леонид Зорин - Покровские ворота (сборник)

– Поправляетесь? – спросил Костик приветливо.

– Костик, – сказал Хоботов с чувством. – Вы мне вернули этот мир.

– Да ради бога. Чуть что – обращайтесь, – сказал Костик с княжеской щедростью. – Людочка, – это Алевтина.

– Здравствуйте, – зарумянилась Людочка, – Костик мне про вас говорил.

Красавица Алевтина оглядела Костика с некоторым недоверием.

– Верю. Он разговорчивый малый.

– Просто слово боюсь сказать, – Костик довольно улыбался.

Алевтина вручила Хоботову конфеты, а Костик сообщил между делом:

– Мы не одни. У нас эскорт. Савранский на своем мотороллере.

– Так пусть он идет сюда, – заволновался Хоботов.

– Невозможно, – развел руками Костик. – Он не бросит стального друга.

И крикнул:

– Савранский! Не уезжай.

– Слышу, – откликнулся Савранский.

Он стоял, опершись на своего коня, весь в черной коже, и покровительственно беседовал с молодой медсестрой.

В новом костюме, в шляпе набекрень, показался великолепный Велюров. Костик его увидел первый.

– Смотрите, до слез знакомый образ.

– Возьмите яблоко, – Велюров протянул Хоботову свой дар. – Это вам. Для поправки.

– У вас вид триумфатора, – сказал Костик. – Кого вы разбили под Аустерлицем?

– Светлана с подругой придут на концерт, – сказал Велюров победоносно.

– Я ж говорил вам, – Костик потряс его руку, – но, тем не менее, будьте бдительны: не повторите прежних ошибок.

– Кого вы учите? – сказал Велюров с усмешкой.

– И все же не следует забывать, – не унимался бдительный Костик. – Грядет Всемирный Фестиваль Молодежи. Приедут красавцы из Новой Зеландии. Вам надобно быть во всеоружии.

– Не запугивайте меня, – гордо ответствовал Beлюров. – Лев Евгеньевич, я рад, что вам лучше.

– Я тоже вам рад, – сказал ему Хоботов, – но мне, признаюсь вам, больно вспомнить, что вы участвовали в насилии.

– Помилуйте, я вас хотел спасти! – бурно оправдывался Велюров.

– Не надо про грустное говорить! – трепетно попросила Людочка.

– Боже мой, – в ужасе вскрикнул Хоботов. – Маргарита и Савва! Костик, вы видите?

– Я убегу! – заметалась Людочка.

– Ни в коем случае! – запротестовал Хоботов.

– Убегу! – настаивала смятенная девушка.

– Не надо бежать, – сказал Костик. – Временно отойдем под навес и посмотрим, чем кончится партия.

Под навесом, в тесной толпе, окружившей вошедших в азарт доминошников, Маргарита и Савва их не углядели. Да и не до того им было обоим! Оба сияли, веселые, праздничные.

– Ну, сегодня совсем молодцом, – сказала довольная Маргарита.

– Да я чувствую, что здоров, – с готовностью подтвердил Хоботов.

– И каково вам на новом месте? – осведомился с интересом Велюров.

Савва ответил словоохотливо:

– Это, брат, сон. Хожу да жмурюсь. Такая воля. Гуляй – не хочу. Льву там тоже очень понравится.

– Это, в конце концов, не так уж важно, – сдержанно отозвался Хоботов.

Савва отечески улыбнулся:

– Не скромничай. Тебе там жить.

Хоботов вскочил со скамейки, точно в него вонзили иглу.

– Вы вновь за свое?!

Маргарита сказала:

– Я говорила с Верой Семеновной. Она сказала – тебя можно брать.

Этот глагол обидел Хоботова.

– Что значит – брать? – его голос дрогнул.

– Я к ней пройду, – Маргарита Павловна не стала тратить времени на ответ. – А ты пока оформляй бумаги и спускайся в приемный покой. Савва, возьми такси на стоянке и подгони машину сюда.

– Сделаю, – коротко сказал Савва.

– Мы везем его к нам, – пояснила Маргарита Велюрову и направилась к корпусу.

– Савва, – простонал Лев Евгеньевич, когда они остались вдвоем, – скажи, скажи, когда это кончится? Что ты молчишь? Ну, что ты молчишь?

Лицо Саввы было строго и печально. Наконец он сказал:

– Нехорошо.

– Что нехорошего? – воззвал Хоботов.

– Я тебе откровенно скажу, – сказал Савва. – Я тобой восхищаюсь. Но ты иногда ставишь в тупик. Не обижайся, но наболело. Я откровенно тебе скажу. Сам знаешь, у Маргариты мозги – тебе против них не потянуть, что тебе дадено, то тебе дадено, а чего не дано, того не дано. Пойми наконец, какой ты везучий. Жалеет тебя такой человек. – Он показал рукою в ту сторону, куда ушла Маргарита Павловна. – Можешь жить у нее, как за пазухой. Чего ж тебе надо? Живи да радуйся. И делай, что тебе говорят. Я думал, в больнице ты стал сознательней. А ты – за старое. Нехорошо.

– Ты объясни, – попросил Хоботов, – зачем тебе нужно, чтоб я у вас жил? Тебе что за радость?

– Вот ведь, на всех языках говоришь, – Савва махнул безнадежно десницей, – а по-русски не понимаешь. Живут не для радости, а для обязанностей. Что ж делать, коль ты без нас пропадешь?